ОВСЯННИКОВ В. В., СЛАСНАЯ Е. В.

(Запорожский национальный университет)

ЭКСПРЕССИВНОЕ ОТРИЦАНИЕ И ПЕРЕВОД

В. В. Овсянніков. Експресивне заперечення та переклад. У статті розглядаються перекладацькі  проблеми експресивного заперечення.

Ключові слова: експресивне заперечення, одиниця перекладу, транскодувння, власне переклад,  стилістичні домінанти,імплікація.

 В. В. Овсянников. Экспрессивное отрицание и перевод. В статье рассматриваются переводческие проблемы экспрессивного отрицания.

Ключевые слова: экспрессивное отрицание, единица перевода, транскодирование, собственно перевод, стилистические доминанты, импликация.

V. V. Ovsyannikov. Expressive negation and translation. The article explores translation problems of expressive negation.

 Key words: expressive negation, translation unit, transcoding, translation proper, stylistic dominants, implication.

Цель настоящей статьи – раскрыть неоднозначный характер переводческих решений в сфере тех единиц, которые имплицируют отрицание разными стилистическими средствами.

Актуальность исследования определяется следующими соображениями:

1. Незакономерные соответствия составляют главный объект переводоведения – в противоположность закономерным соответствиям, в которых связь между транслемой исходного текста (ИТ) и единицей перевода (ЕП) переводящего текста (ПТ) подчиняется правилу:

«…именно эти «незакономерные» соответствия и представляют наибольшую трудность для практики перевода. В умении находить индивидуальные, единичные, «не предусмотренные» теорией соответствия как раз и заключается творческий характер переводческой деятельности [Бархударов 1975: 7]. Ориентация на закономерные соответствия отражает теоретический фокус транскодирования (перевода «по-Хомскому»), ориентация на закономерные соответствия отражает теоретический фокус «собственно перевода».

2. Особые сложности в переводе связаны с имплицитным отрицанием («Много ты понимаешь!», «Чтобы я ещё стала с ним связываться!») и смещённым отрицанием (My observations didn't help me much. - Мои наблюдения не особенно помогли мне) [Ярцева, 1990].  Оба эти случая входят в сферу экспрессивного или стилистического отрицания
[Арнольд 1981]. Рассматриваемые средства выражения отрицания представляют особую сложность для перевода в силу чрезвычайного разнообразия их репертуара [Григорьева  1997], убедительно демонстрируя гипотезу Куайна о неопределённости перевода [Самсонов 1979].

3. Попытки использовать законы логики в переводе отрицания не всегда оказываются успешными. Об этом неоднократно говорилось в связи с двойным отрицанием [Cheshire, 1998]. Шарль Балли более 100 лет назад подчёркивал недопустимость «слишком строгой» систематизации языковых фактов
[Балли 1961: 18].

4. Особое место в практике и теории перевода занимает антонимическая трансформация [Овсянников, 2010]. Замена утвердительного построения отрицательным и наоборот (так называемая «векторная замена») всегда привлекала специалистов максимальным поворотом «точки зрения». Наверное, по этой причине так сложилось, что отрицание оказалось единственной единицей перевода (ЕП в дальнейшем), удостоившейся «посвящения» в отдельную переводческую категорию: антонимический перевод. Особенность этой переводческой трансформации состоит в том, что она является одной из разновидностей целостного преобразования, или эквиваленции в терминологии Вине и Дарбельне [Vinay, 1995].

5. Базисное осознание намерений коммуниканта реципиентом регулярно помещается в дихотомию «да – нет» [Овсянников 2011]. Теория фреймов позволяет обнаружить тончайшие нюансы антитезы [Филлмор 1988] – одной из наиболее ярких фигур экспрессивного отрицания.

                Погружение в интересующий нас предмет исследования следует начать с наблюдения, что попытки создать универсальную схему экспрессивного отрицания предпринимаются очень редко. Заметным фактом здесь можно считать, например, работу В. А. Соловьян [Соловьян 1960], но данная работа связывает так называемые алогизмы (противоречие, заключённое в алогизме, является проявлением имплицитного отрицания) только с комическим (сатирическим) эффектом, в то время как диапазон экспрессивного отрицания не имеет функционального ограничения.

                Более традиционный и менее амбициозный формат исследования экспрессивного отрицания связывает его с особенностями стиля, представленными на примерах наиболее характерных языковых единиц, общим признаком которых является экспрессивное отрицание. Вот, например, как выглядит соответствующий перечень стилистических единиц, характеризующий особенности стиля Ремарка, в диссертации
Н. В. Губенко: междометия, лексические единицы различной семантики и эмоциональности, фразеологизмы, выступающие преимущественно в функциях метафоры, сравнения и иронии [Губенко 2006].

                Не имея ничего против самого принципа выборочного представления экспрессивного отрицания, считаем список небрежным и не заслуживающим того, чтобы помещать его в очень важное место диссертации: положение, выносимое на защиту. Список будет выглядеть более конкретным, если связывать его не с отвлечённым «приёмом», а со спецификой его контекстуализации именно в произведениях Ремарка. Выделенная ниже антитеза, например, является носителем экспрессивного отрицания и очень характерным стилистическим приёмом Ремарка, но не попала в положение, выносимое на защиту:

«Herr Lenz», sagte ich mit Würde, «der Scheck ist so sicher, wie Sie unsicher sind! Mein Freund Blumenthal ist für die zwanzigfache Summe gut. Mein Freund, verstehen Sie, bei dem ich morgen abend gefüllten Hecht esse. Nehmen Sie sich ein Beispiel daran! Freundschaft schließen, Vorauszahlung bekommen und zum Abendbrot eingeladen werden: das heißt verkaufen! So, jetzt können Sie rühren!»

                Контекстуализация данной антитезы аккумулирует в ней значения, выделяющие её из ряда подобных: напыщенное обращение к другу Herr Lenz и воинская команда  jetzt können Sie rühren в ролевом отношении «старший – младшему» - придают всему высказыванию шутливый оттенок.:

Приведём другой пример экспрессивного отрицания, который является очень характерным для стиля Ремарка, но почему-то не попал в поле зрения
Н. В. Губенко:

НИТ: «Unteroffizier Lenz», erwiderte ich, «nehmen Sie die Knochen zusammen, wenn Sie mit einem Vorgesetzten reden! Glauben Sie, ich bin ein Bigamist und verheirate den Wagen zweimal?»

Носителем экспрессивного отрицания здесь является риторический вопрос с отрицательной импликацией: дважды продать машину нельзя. Риторический вопрос вступает в отношения конвергенции с развёрнутой метафорой, устанавливающей аналогию между продажей машины и замужеством с импликацией: продажа машины двум покупателям – такое же мошенничество, как двоежёнство. Особую силу экспрессивному отрицанию придаёт здесь сильная позиция риторического вопроса (он завершает реплику), а также официальное обращение к собеседнику (с указанием воинского звания) - Unteroffizier Lenz - и  применение клише армейской команды: nehmen Sie die Knochen zusammen, wenn Sie mit einem Vorgesetzten reden! Как официальное обращение, так и клише используются вне своего обычного контекста: собеседники – старые друзья (этот приём называют бафосом - от англ. bathos).

Используемая образность не только вполне оправдана (оба друга – фронтовики), но и придаёт специфический шарм словесному репертуару персонажей Ремарка.

Следует подчеркнуть, что не только конвергенция, заключённая в риторическом вопросе, но и конвергенция стилистических явлений в предыдущих репликах принимает участие в контекстуализации экспрессивного отрицания. Незакономерные соответствия, как показывает анализ переводов, возникают при передаче клише (выделены):

РПТ: -  Унтер-офицер   Ленц!  -  ответил   я.  -  Стоять   смирно,  когда разговариваете со старшим! По-вашему, я сторонник двоеженства и дважды выдам машину замуж?

АПТ: "Lance-corporal Lenz," I replied, "put your heels together when you speak to a superior officer. Do you think I'm a bigamist to marry off the car twice?"

ФПТ: - Sous-officier Lenz, répliquai-je, tâchez de rassembler vos os quand vous parlez à un supérieur! Croyez-vous que j’encourage la bigamie et que je marie deux fois la voiture ?

                Причина проблем – разговорная окраска немецкого выражения die Knochen zusammennehmen — встать по стойке "смирно". В РПТ проблему решают нейтрализацией разговорной окраски, АПТ сохраняет аналитическую структуру оригинала с изменением образной основы: букв. «сдвиньте ваши пятки вместе». ФПТ близок образной основой оригиналу: букв. «потрудитесь собрать ваши кости». Учитывая, что английские и французские словари не регистрируют приведённых соответствий, можно говорить об эмфатизации, гибридизирующей принимающую культуру. Вероятно, переводы нисколько не проиграли бы, если бы были использованы эквиваленты: англ. attention! и фр. garde à vous!, fixe! Экспрессивность отрицания – информационная кульминация сообщения – нисколько не пострадала бы.

                Таким образом, недостаток работы Н. В. Губенко не только в том, что она выпускает из виду многие стилистические приёмы-носители экспрессивного отрицания (риторический вопрос, антитезу, разные прагматические смещения, афоризмы и парадоксы), а и в том, что автор работы не замечает главного: невозможно рассуждать о семантике экспрессивного отрицания без обращения к специфике его контекстуальной организации:

«По существу, переводчик имеет дело не столько с самими отдельными словами, сколько с обусловленной исходным текстом системой зависимостей между словами» [Казакова 2001: 28].

Отрицание, по законам логики, должно обозначать нечто противоположное утверждению. Однако, языковые факты часто вступают в противоречие с логикой. Например, существуют примеры, когда утвердительная и отрицательная конструкции имеют одну и ту же импликацию – утвердительную:

I shouldn’t be surprised if they didn’t get married soon.

( = … if they got married soon).

I wonder whether I oughtn’t to go and see a doctor – I’m feeling a bit funny. (= … whether I ought to…)

[Swan 1995]

Разительное нарушение законов логики  наблюдается в том случае, когда отрицательный формант не образует антонимические отношения с базисной лексемой. Например, что означает выделенное слово в заголовке:

Unschooling: the new class of learning (http://www.euronews.com/2012/03/14/unschooling-the-new-class-of-learning/)?

                Если schooling – это образование, обучение, то логично предположить, что unschooling – это что-то противоположное: какой-то демонтаж знаний, лишение образования, освобождение от культурной оболочки и т. д.  Однако, контекст подсказывает, что речь идёт о чём-то совершенно другом:

Many parents are taking their children out of the formal school system in favour of a freer way of learning. It is not home schooling, where the standard curriculum is taught by parents or tutors. They call it, where youngsters are encouraged to explore the things they want to learn about or for which they have a specific talent.

                Словарная проработка лексемы приводит к выводу, что unschooling – это производное от прилагательного unschooled, обладающего положительно-оценочными коннотациями: естественный, прирождённый; непосредственный, безыскусный unschooled talent — природный дар, unschooled abilities — природные способности. Таким образом, в статье речь идёт не о прохождении школьной программы в домашних условиях (home schooling), а о такой системе внеклассного обучения, которая нацелена на развитие природных способностей детей. Правильный перевод заголовка: развитие природных способностей – новая концепция образования. Профессиональный перевод, размещённый на сайте, выполнен в традициях les belles infideles:

РПТ: Школа отменяется! При этом unschooling в самом корпусе статьи пытаются передать буквальным переводом и транслитерацией: "анскулинг”, "не-школа”.

НПТ: Besser leben ohne Schule. При этом unschooling в самом корпусе статьи пытаются передать пояснительным переводом
(букв. самоуправляемое учение ) в сопровождении транслитерации: das "selbst-gesteuerte Lernen”  ("Unschooling”).

ФПТ: L‘éducation, hors des sentiers scolaires. Заголовок здесь – пояснительный перевод (букв. образование вне школьных троп) с вариантом в самом корпусе статьи l’instruction dehors des salles de classes? (букв. образование вне классных комнат).

                Самый информативный из приведённых переводов английского заголовка  – французский. Русский и немецкий эксплуатируют рекламную функцию заголовка (в ущерб информативной) с целью привлечения внимания читателей.

                Проблематика экспрессивного отрицания обнаруживается и в колонке закономерных соответствий, предлагаемых французской грамматикой носителям английского языка. Обратите внимание на выделенный фрагмент комментария [Laura K. Lawless - About.com French Language Guide]:

·         Pierre non plus - neither does Pierre, Pierre doesn't either

·         mon mari non plus - neither does my husband, my husband doesn't either

·         les professeurs non plus - neither do teachers, teachers don't either

·         toi non plus / vous non plus - you either, neither do you

·         lui non plus - him either, neither does he

·         elle non plus - her either, neither does she

·         nous non plus - us either, neither do we

·         eux non plus / elles non plus - them either, neither do they

And you can use non plus on its own, in which case there is no simple English equivalent:
   -Nous n'avons pas de thé.              -  We don't have any tea.
   -Et du café ?            -  What about coffee?
   -Non plus.                                                                - (We don't have) that either.

                Хотя примерно половина языкового материала попадает в область интересов транскодирования, существует некоторая недооценка его роли, которая на инъязах, поистине, является судьбоносной. В ЗНУ в 2012 был проведён эксперимент, в ходе которого студентам по заданной ситуации было предложено построить четыре предложения: в первом они должны были выразить согласие или несогласие, в остальных – использовать союзы unless (не обладает коннотациями – нейтральный знак), lest (архаизм) и let alone (разговорная единица). Около 90 % студентов четвёртого курса сделали ошибки в контекстуализации названных единиц.

Выводы

1. Создание универсальной схемы экспрессивного отрицания – дело отдалённого будущего. В настоящий момент справедливо считается актуальным ограничивать типологию экспрессивного отрицания особенностями регистра, жанра, текста, индивидуального стиля, дискурса.

2. Переводческие проблемы экспрессивного отрицания имеют солидную традицию исследования. Вместе с тем, наблюдаются ошибочные попытки описать экспрессивное отрицание без анализа специфики контекста и без определения стилистических доминант. В условиях изоляционного выделения языковых фактов единицы перевода, обеспечивающие аккумуляцию информации в экспрессивном отрицании, остаются вне поля зрения исследователя. Там, где должна действовать техника собственно перевода, появляется представление фактов в духе транскодирования.

3. Когнитивное представление экспрессивного отрицания позволяет объяснить многие, но не все случаи. Среди последних наблюдаются такие, где формант отрицания порождает языковую единицу, не образующую антонимические отношения с базисной лексемой и направляющую тем самым вероятностное прогнозирование по ложному пути.

4. Проблемы отрицания (в том числе экспрессивного) играют важную роль в формировании высокой языковой компетенции на инъязах как в области собственно перевода, так и в области транскодирования.

Литература

1. Арнольд, И.В. Стилистика современного английского языка. – Л.: Просвещение, 1981. – 295 с.

2. Балли, Шарль. Французская стилистика (перевод с французского К. А. Долинина). – М.: Иностранная литература, 1961. – 395 с.

3. Григорьева  Л.  Адекватный перевод русских имплицитных средств выражения отрицания (модальный аспект) // Slavica tergestina 5, 1997.
 - С. 263 – 269.

4. Губенко Н. В. Экспрессивность средств выражения утверждения и отрицания в языке подлинника и переводов романов Э. М. Ремарка : Дис. ... канд. филол. наук : 10.02.20 Краснодар, 2006. - 198 с.

5. Казакова Т. А. Практические основы перевода. –СПб: Союз, 2001. – 320с.

6. Овсянников В. В. Точка зрения переводчика: лекции по университетскому переводоведению. Учебное пособие для студентов переводческих отделений университетов. – Запорожье: Просвіта, 2010. - 448 с.

7. Овсянников В.В. Модальность и перевод: монография. – Запорожье: Просвіта, 2011. –  364 с.

8. Самсонов В. Ф. К анализу гипотезы Куайна о неопределённости перевода // Тетради переводчика. Вып. 16. - М., 1979. - С. 21-29.

9. Соловьян В. А. Языково-стилистические средства сатиры в немецком языке. – Автореф. дис. … канд. филол. наук. – М., 1960. – 23 с.

10. Филлмор, Ч. Фреймы и семантика понимания // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII. Когнитивные аспекты языка: Пер. с англ. / Сост., ред., вступ. ст. В. В, Петрова и В. И. Герасимова. – М. : Прогресс, 1988. – С. 52 – 92.

11. Ярцева - Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. – М.: Сов. энциклопедия, 1990. – 685 с.

12. Cheshire, Jenny. Myth 14. Double Negatives are Illogical // Language Myths. Edited by Laurie Bauer and Peter Trudgill. – London: Penguin Books, 1998. – 189 p. – P. 113 – 122.

13. Lawless, Laura K. French Language Guide (режим доступа: http://french.about.com)

14. Swan, Michael. Practical English Usage. – Oxford University Press, 1995.
 – 658 p.

15. Vinay, Jean-Paul and Darbelnet, Jean. Comparative Stylistics of French and English: A Methodology for Translation/ - John Benjamins Publishing Company: Amsterdam / Philadelphia, 1995. – 358 p.