Об авторе

Толкование некоторых идей в гуманитарных науках возможно только через помещение их в широкий контекст культурной идентичности автора. Поскольку фактор идентичности оказывается весьма важным в качестве инструмента устранения возможной, но нежелательной амбивалентности, то  самоидентификация автора – обязательное условие для правильного понимания хода мыслей и сложившейся концепции, потому что всё, о чём мы думаем, есть результат воспитания, образования, окружения, приобретённого тезауруса и личного опыта.

2013 год. Чиновники Запорожского ОВИРа объяснили мне, что не имеют право внести в мой иностранный паспорт латинское соответствие моему имени, которое было на русскоязычной страничке моего паспорта гражданина Украины: Владимир – Vladimir. Оказывается, украинское законодательство предусматривало только транскрипцию украинского варианта моего имени: Володимир – Volodimir.

Я воспринял это как попытку грубого насилия над моей русской идентичностью и предпочёл остаться без иностранного паспорта, хотя тем самым отказывался от возможности навестить детей и внуков. Я знаю много людей, которые ради такого важного дела, как поездка к детям куда-нибудь во Францию или Канаду, отмахивались от надругательства над своим именем. Но для меня принять украинизированное имя было подобно тому, как принять вторую присягу; подобно тому, как предать традиции своей семьи;  подобно тому, как сменить пол; подобно тому, как испить бокал с ядом.

Итак, я – русский, хотя в жилах моих течёт русская, греческая и литовская кровь. Мой родной язык – русский. Я – отпрыск победившего солдата, и главный праздник для меня – 9 Мая. В моей семье войну, развязанную Гитлером 22 июня 1941 года, называли Великой Отечественной. Так и будем называть, несмотря на «европейские» терминологические новшества.

Моими предками были учителя, врачи, священники и офицеры. Георгиевскую ленту у нас всегда чтили, как чтили героев, сражавшихся отважно с врагами Отечества. «Бородино» и «Клеветникам России» - это то, что я впитал с молоком матери. Я воспитан на русской классике, русском романсе, песне о «Варяге», фронтовых русских песнях и русской картине мира.

Я вырос с  глубоким убеждением в существование единого русского народа: никаких «братских народов» нет, есть один народ, оказавшийся по милости большевиков разбросанным по «братским» республикам (России, Украине и Белоруссии). Существование «суверенных» государств на территории одного народа может радовать только врагов России и врагов русских.

 В моей картине мира Мазепа – «изменник русского царя», Запорожская Сечь – такой же остров для разбойников, как Тортуга в Карибском море в XVII веке: странно гордиться этим прибежищем сухопутных пиратов, как это водится в рядах «патріотичної спільноти».

На знаменитой картине Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану» среди лихих мускулистых «лыцарей» при саблях, шароварах и трубках угадывается не менее знаменитый герой Н. В. Гоголя Тарас Бульба, от души потешающийся над непритязательными шутками соратников. Может, письмо и было на самом деле; во всяком случае,  я охотно верю в такой грубоватый и наивный юмор людей, не избалованных культурой, образованием и изысканным обществом.      Впрочем, эти вольнолюбивые хвастуны, пьяницы, бесшабашные игроки и задиры мне симпатичны своей верой в товарищество и готовностью сражаться «за русскую веру».

 На Украине (окраине России) всегда жили русские люди, которые защищали свою православную веру от ляхов, татар и тевтонских рыцарей. Шляхетские привилегии не удалось выпросить, подняли восстание и попросились под покровительство Москвы. Олесь Бузина хорошо написал об этом в своих книгах, за что и был убит средь бела дня захватившими власть националистами.

Ещё одна малосимпатичная фигура - Шевченко – угрюмый хуторской поэт, которого никто толком не знает (тем более, наизусть), но день рожденья которого почему-то непременно требуется отмечать на «незалежной» Украине.         Мазепа, кощунственно изображённый на «незалежной» 10-гривневой банкноте, дал обильное потомство изменников. Другие предатели опирались не на шведские, а на австрийские и немецкие штыки. В первую мировую войну австрийцы уничтожали русофилов  в концлагерях Талергоф и Терезин. Немцы привели к власти гетмана Скоропадского и Петлюру.  Предатели почему-то всегда были в почёте  на «незалежной», которая именно на таком отребье, как Бандера и Шухевич, строит свою историю.

С первого дня своего переезда в Запорожье из России в 1993 году я в устной и письменной форме - на занятиях со студентами, на конференциях, в статьях и книгах – отстаивал необходимость государственного статуса русского языка и воссоединения Украины с Россией. Я говорил о неизбежном возвращении Крыма в Россию, но надеялся, что одумается и вернётся вся Украина, которую Россия вместе с 20 миллионами соотечественников 12 июня 1990 вытолкнула из своего состава подлой Декларацией о государственном суверенитете РСФСР. Когда Россия начнёт плеваться от этого праздника, тогда можно будет считать, что выздоровление от химер началось.

Вся политика России по отношению к Украине была провальной, если не считать маленького шага в правильном направлении: возвращения Крыма в родную гавань. Россия без особых усилий могла добиться федерализации  Украины, государственности русского языка и сплотить преданный ей Юго-Восток пророссийскими партиями и пророссийскими лозунгами: в конце концов, мы всегда были частью России.  А сейчас докатились до того, что в 2021 году русские были объявлены «некоренным народом» Украины. В центре Европы оголтелые ренегаты, витриной которых стал выживший из ума перевёртыш Кравчук, построили нацистское государство, не имеющее никакого отношение к своему населению.

Россия позволила «друзьям-американцам» сделать из Украины чисто антироссийский проект. Понятно, что по этой причине я не испытываю тёплых чувств ко всем потомкам англосаксов, но должен подчеркнуть, что наша семья никогда не страдала антиамериканизмом. Английский язык и англо-американская классика занимали особое место в нашей семье. Впрочем, как и немецкая с французской. До сих пор, совершая утреннюю прогулку, я повторяю стихи Киплинга, Стивенсона, Уайльда, Бернса, По и Гейне. Но моё уважение к великим традициям европейской и американской культуры не мешает мне видеть приближение НАТО к границам России. В 1990 году журнал «Новое время» напечатал мою статью, в которой я призывал не верить обещаниям НАТО в отношении нерасширения блока на восток.

Я вырос в Запорожье, имел родственников-моряков в Одессе и служил в полку радиоперехвата на Куяльницком лимане в Красносёлке. Естественно, владею украинским и общался на нём без проблем, хотя и возмущался, что при поступлении в вуз, вместо родного русского, я должен был сдавать экзамен на знание украинского.  Возмущался и тем, что преподавателей заставляли читать лекции по истории, педагогике и языкознанию на украинском. И тем, что в расписании занятий первого курса на факультете романо-германской филологии был украинский  (вместо английского, французского или немецкого!) И тем, что заставляли сдавать деньги на никому не нужные билеты на украинский спектакль в театре им. Щорса. И тем, что полагалось оформлять подписку на газеты на мове, хотя никто их не читал…

Но сейчас после «революції гідності» 2014 года «соловьиная мова» мне особенно противна, как и противны занесённые врагами символы «государственности»: унылый гимн, содранный у поляков; сине-жёлтое знамя, навязанное австрийцами; непонятный трезубец. Чтобы похлёбка самостийности стала совсем тошнотворной, к ней добавили Бандеру и Шухевича – отпетых коллаборационистов и убийц, принёсших присягу Гитлеру, а также «марш вышиванок», в которых туземцы присягали своим господам, никогда не скрывавшим глубого презрения к «унтерменшам».

Ельцинская Россия предала миллионы русских, проживавших всегда здесь. Сейчас некоторые русские вынуждены маскировать свою идентичность вышиванками, «соловьиной мовой» и всякой свидомитской чушью. Эти перевёртыши, предавшие родной язык и Россию мне ещё более противны, чем законченные националисты, мечтающие взорвать Крымский мост или ещё как-нибудь напакостить России. Перевёртыши стояли в  сторонке, когда жгли русскую весну в Одессе. Перевёртыши тренируются прижимать ручку к сердцу, когда они учат «гимн».

Всё это закончится в тот момент, когда Россия осознает, что раковая опухоль под названием «Украина» готова пустить метастазы. Вот тогда возродится государство, в котором комфортно будет жить всем народам и всем языкам. И вновь будет ходить поезд № 8 «Севастополь – Ленинград», который доставит меня из Запорожья в любимый город на Неве, и я опять приму участие в «Фёдоровских чтениях» и опять буду общаться с родственниками не по Скайпу, а за хлебосольным столом... 

В Ленинграде я провёл незабываемые 4 года (1975 - 1979).  Там я закончил Ленинградскую аспирантуру на Мойке 48 и защитил кандидатскую диссертацию.  Считаю себя носителем славных традиций стилистики декодирования И. В. Арнольд и великой школы перевода
А. В. Фёдорова. Люблю бывать в Петербурге, где жили несколько поколений моих родственников и продолжают жить сейчас многочисленные родные. Люблю навещать их и видеться со своими товарищами по «Фёдоровским чтениям». Сейчас это, увы, невозможно.

За развитием событий в мире англистики я слежу глазами преподавателя факультета иностранных языков, который хорошо представляет работу таких факультетов в России и на Украине, потому что много лет Нижний Новгород, Таллин, Иркутск, Волгоград, Уфа, Москва, Ленинград, Пермь, Краснодар, Симферополь, Киев, Одесса, Днепропетровск, Запорожье -  олицетворяли для меня очередной маршрут в географические точки одной страны, своеобразие инъязов которой было предметом неутолимого интереса для меня всю жизнь. Родной для меня стала кафедра английской филологии ЕГПИ в Елабуге (был её заведующим с 1983 по 1993 год).

В 1998 году я навестил Елабугу и любимый инфак в роли председателя ГЭК (друзья устроили), где опять я увидел родные лица и играл на пианино в любимой лекционной аудитории. Как врач о близком больном, я позаботился тогда о настройщике и оставил своего старого друга (пианино) в хорошей музыкальной форме.

Судьба  распорядилась так, что много лет я проработал на кафедре теории и практики перевода ЗНУ в Запорожье.  Хотя кафедрой руководил талантливый филолог и мой заклятый друг, родной кафедра не стала, потому что на ней всё сильнее стали дуть русофобские ветры. Заведующий стал «намагатися» вести кафедру на чужом для него и для всех моих коллег украинском языке, распорядился повесить в своём кабинете фотографию с американским послом (Geoffrey R. Pyatt), который почтил свои визитом нашу кафедру, а однажды мой начальник появился в вышиванке и вскоре на совете факультета произнёс спич, напичканный угрозами в адрес носителей русского языка и сторонников России. Тогда я понял, что служить на такой кафедре мне осталось недолго, и в октябре 2013 написал заявление «по собственному желанию». Собственно тогда я и засел за новую книгу (благо, времени высвободился вагон!) Идея проследить путь амбивалентности в англоязычном дискурсе сложилась давно.