1.7 Перевод шизофренического стиля

Тезис: главными функциями шизофренического стиля в художественной прозе может быть эпатаж читателя или изображение соответствующего психического состояния персонажа.

Цель параграфа – показать спорный характер амбивалентности в качестве критерия определения актуальности и авторитетности художественного произведения

Ключевые слова: амбивалентность, неясность, бессвязность, шизофренический стиль, стилистический приём, манипуляционная школа перевода, ирония.

Введение: филологический снобизм

1978 год. Ленинградская аспирантура. Юбилей  Ирины Владимировны Арнольд в ресторане «Аустерия» у Петропавловской крепости на Заячьем острове. Здесь понимаешь, насколько условна граница между заслуженными профессорами и аспирантами: здесь все мы – только продолжатели традиций Петра, который, как гласит легенда, любил заглядывать сюда. Весёлый банкет мне запомнился в связи с двумя забавными эпизодами.

Героиней первого была блистательная Л. М. Скрелина, которой я помог зашнуровать сапоги. При этом профессор А. И. Домашнев, заметив эту операцию, серьёзно сказал: «Луиза, надо запомнить этого аспиранта!» Мой друг Володя Сороколетов, который был свидетелем этой сцены, потом воспроизводил её с неподражаемым юмором.

Володя участвовал и во втором эпизоде. После банкета мы с ним провожали Веру Константиновну Тарасову домой. И вот у неё дома мы задержались, и я исполнил «Девушку из маленькой таверны», аккомпанируя себе на гитаре.  Вера улыбнулась и противопоставила незатейливую и талантливую песню, написанную в жанре шансон, «настоящей поэзии». По мнению Веры, глубина настоящей поэзии предполагает её амбивалентность.

Я исповедовал другие предпочтения и не замедлил сказать Вере, что в её позиции очень заметен литературный снобизм; едва ли ей удастся величие Киплинга объяснить амбивалентностью: каждое его стихотворение зиждется на однозначности своей идеи. И то же самое можно сказать о многих других великих авторах.

С тех пор прошло много лет, но способы сознательного эпатажа читателей с помощью амбивалентности не переставали меня занимать.

Актуальные мысли

1. “An issue that confronts every translator at some point: what to do with expressions that you don’t understand. It’s a real problem for all translators, because every utterance ever made in speech or writing has something blank or fuzzy or uncertain about it. In ordinary speaking, listening and reading, we cope with the gaps in various ways. … We skip-read all the time! Nobody knows the meanings of all the French words in Les Misérables, but that’s never stopped anyone from enjoying Hugo’s novel. However, translators are not granted the right to skip. That’s a serious constraint. It hardly arises in most kinds of language use; it’s one of the few things that sets a problem for translation that is almost unique to it [Bellos, 2011: 105].

2. “…not clear may be English, Greek, Italian, or Latin, but “ce qui n’est pas clair n’est pas française” [Deutscher, 2010: 5]. Антуа́н Риваро́ль (фр. Antoine Rivarol)

3. “Whether they are referred to as swearing, cursing, cussing profanity, obscenety, indecency, vulgarity, blasphemy, expletives, oaths, or epithets; as dirty, four-letter, or taboo words; or as bad, course, crude foul, salty, earthy, raunchy, or off-color language, these expressions raise many puzzles for anyone interested in language as a window into human nature” [Pinker, 2007: 325].

4. The scholar attempts to identify all latent as well as patent understandings, eventually discarding those that are unlikely in the context and / or disputed by the original participants. But we should never flatter ourselves that we have created the complete or ideal interpretation of anything. Our work is partial and provisional. But it’s good enough  [Lakoff, 2001: 13 – 14, выделено мной – В. О.]. 5. “Like the division of language into discrete areas, the term equivalence is adopted in this book for the sake of convenience – because most translators are used to it rather than because it has any theoretical status. It is used here with the proviso that although equivalence can usually be obtained to some extent, it is influenced by a variety of linguistic and cultural factors and is therefore always relative” [Baker, 2004, 5 - 6].

5. «When juxtaposed with the Schleiermacher model, the Horace model helps us to ask the fundamental questions in the analysis of translations, questions that deal with the relative power and prestige of cultures, with matters of dominance, submission, and resistance. It should be stressed that these questions need to be answered in the translating of all kinds of texts and the analysis of all kinds of translations» [Bassnett, 1999: 8 – выделено мною – В. О.].

              Бессвязность, неясность, амбивалентность, бессмысленность, присущие естественной речи, стали воспроизводиться в художественной литературе, надо полагать, с того самого часа, как художественная литература появилась. Часто эти качества встречаются вместе, но могут появляться и порознь. При этом надо иметь в виду, что бессвязность, неясность, амбивалентность далеко не всегда влекут бессмысленность.

              Так, амбивалентность является обязательным условием создания юмористического произведения. Все исследователи языкового комизма обязательно отмечали технику организации амбивалентности, в результате которой обеспечивался эффект неожиданности (обманутое ожидание, в терминах стилистики декодирования).

              История современной литературы отдаёт явное предпочтение тем именам поэтов и писателей, которые отметились сложной и неоднозначной поэтикой. В этом отношении В. К. Тарасова, несомненно, права. Возьмём, к примеру, французского поэта Шарля Бодлера. Всё его творчество исследователи связывают с многозначительным заголовком сборника его стихотворений Les Fleurs du mal, что традиционно переводят на другие языки как «Цветы зла».  9 апреля 2021 в "Известиях" вышла статья Владислава Крылова «Мрачный садовник: как Шарль Бодлер создал «непристойную» поэзию». Крылов старается ответить на вопрос, почему автор «Цветов зла» остается важен для мировой культуры

«Эта книга, глубоко бесполезная и вполне невинная, написана только для моего развлечения и упражнения моей страстной любви к препятствиям», — предуведомлял автор в предисловии к своему поэтическому сборнику, названному им Les Fleurs du mal, что традиционно переводят на другие языки как «Цветы зла». Название, впрочем, амбивалентно  (подчёркнуто мной
 – В. О.): как отмечала американская исследовательница Барбара Джонсон, французское слово mal может означать и «боль», и «тошноту», и «меланхолию». Да и с соотношением заглавных и строчных букв не всё остается ясным: о чем писал поэт — о Зле или всего лишь мелком зле? О мистических Розах или тривиальных бутоньерках? Разные издания и разные критики толкуют по-разному; желающим подобрать ключи к истине придется перелопатить тонны литературы.            на тезис русского поэта Пушкина о несовместности гения и злодейства французский поэт Бодлер дал диаметрально противоположный ответ. Отныне европейская культура перестала бояться Зла - напротив, его стало можно и должно искать, чтобы обнаружить и в нем скрытую таинственную красоту.

              Когнитивный диссонанс, который присущ автору сборника Les Fleurs du mal, соотносится также с природой амбивалентности. Более того, познание природы вещей предусматривает амбивалентность в качестве механизма, представляющего сложный характер их диалектики. Современный французский писатель Эрик Эмманюэль Шмитт в своей повести «Дитя Ноя» указывает на существование огромного количества «зыбких и изменяющихся» явлений, познание которых требует исключения простейшего алгоритма
2 + 2 = 4:

- Joseph, tu aimerais savoir laquelle des deux religions est la vraie. Mais aucune des deux! Une religion n'est ni vraie ni fausse, elle propose une façon de vivre.

- Comment voulez-vous que je respecte les religions si elles ne sont pas vraies ?

- Si tu ne respectes que la vérité, alors tu ne respecteras pas grand chose. 2 + 2 = 4, voilà ce qui sera l'unique objet de ton respect. À part ça, tu vas affronter des éléments incertains : les sentiments, les normes, les valeurs, les choix, autant de constructions fragiles et fluctuantes."

(Eric-Emmanuel Schmitt. L'Enfant de Noé)

              Если эти качества имеют под собой «сознательный расчёт на выразительный эффект», то мы имеем все основания говорить о подготовленном и обдуманном языковом отборе, другими словами, о стилистическом приёме [Винокур, 1980: 69], или, точнее, комбинации стилистических приёмов.. В номенклатуре стилистических приёмов есть такие, которые своим названием указывают на интересующие нас признаки: умолчание, намёк, эвфемизм, парадокс и др. Список приёмов, актуализирующих неопределённость, уточняется и пополняется. Так, уклончивые слова Е. Г. Винокур, безусловно, заслуживают внимание, равно как и убедительные примеры:

Между прочим, женщины, пьющие ледяное красное вино, как-то особенно хорошеют. Они становятся где-то похожи на ведьм. Где именно? Где-то. Прекрасное слово – «где-то». Вы где-то свинья. Обожаю этот оборот.
(А. и Б. Стругацкие. За миллиард лет до конца света)