Салли Тисдейл выбрала, на мой взгляд, более точный жанр для раскрытия такой деликатной темы, как сексуальные извращения. Её книга написана в жанре феминистской публицистики, и, понятно, в ней не следует искать достоверности сюжета, характеров, развязки кульминации и литературного антуража в виде словесной игры, событийной иронии, разных метафор, парадоксов и других стилистических приёмов.  В своей книге “Talk dirty to me” она обращается  к амбивалентности самого термина «извращения»:

“Perversity, like obscenity, is a relative condition; we define it for ourselves… What about the secret things most of us most of us do now and then, or wish we could do, but never speak about? Like algolagnia, otherwise painful sensations that turn into sexual pleasure, like the getting and giving of hickeys, scratches, love bites, and pinches. Like spanking, whipping, slapping. What about begging, please, talk dirty to me, dear?” [Tisdale, 2014: 104, 108 - 109]

Собственно, этой же теме посвящён и «роман» Филипа Рота. Кавычки указывают на сомнительную принадлежность к данному жанру.

«Уловка-22» (англ. Catch-22) — роман американского писателя Джозефа Хеллера, опубликованный в 1961 году. Известен возникшим в нём логическим парадоксом между взаимоисключающими правилами «Уловка-22».

1944 год. На островке Пианоза в Тирренском море расквартирован бомбардировочный полк ВВС США (летающий на бомбардировщиках North American B-25 Mitchell), в котором служат капитан Йоссариан, главный герой романа, и его сослуживцы. Командование авиаполка раз за разом увеличивает норму боевых вылетов, тем самым продлевая службу пилотов, отлетавших свою норму, после которой они имеют право вернуться домой. Таким образом, отлетать норму становится практически невозможным

Йоссарян пытается убраться подальше от театра военных действий, ссылаясь то на боль в печени, то на сумасшествие и каждый раз терпит неудачу. Сумасшествие является официальной причиной для отстранения от полётов, однако для освобождения от воинской обязанности сначала необходимо подать официальное заявление. При этом, согласно некоему правительственному постановлению, о котором говорится только как об «Уловке-22», всякий, кто заявляет о себе, что он сумасшедший, с целью освободиться от военной обязанности, тем самым доказывает, что он не сумасшедший, так как такое заявление явно говорит о здравомыслии. Парадоксальная ситуация усугубляется множеством различных факторов бюрократического и морального характера, что превращает действие в абсурдистский фарс, построенный на перекликающихся и приумножающихся парадоксах.

 “You know what I might do? I might stay right here in this hospital bed and vegetate. Icould vegetate very comfortably right here and let other people make the decisions.”

“You must make decisions,” Major Danby disagreed. “A person can’t live like a vegetable.”

“Why not?”

A distant warm look entered Major Danby’s eyes. “It must be nice to live like a vegetable,” he conceded wistfully.

“It’s lousy,” answered Yossarian.

“No, it must be very pleasant to be free from all this doubt and pressure,” insisted Major Danby. “I think I’d liketo live like a vegetable and make no important decisions.”

“What kind of vegetable, Danby?”

“A cucumber or a carrot.”

“What kind of cucumber? A good one or a bad one?”

“Oh, a good one, of course.”

“They’d cut you off in your prime and slice you up for a salad.”

Major Danby’s face fell. “A poor one, then.”

“They’d let you rot and use you for fertilizer to help the good ones grow.”

“I guess I don’t want to live like a vegetable, then,” said Major Danby with a smile of sad resignation.

(Joseph Heller. Catch-22)

Амбивалентность шизофренического стиля выступает своего рода знаком качества литературных произведений и, напротив, отсутствие амбивалентности может рассматриваться как доказательство отсутствия «глубины» в данном произведении. В связи с этим заслуживают внимания замечания Генри Хитчингса о судьбе произведений Карла Мая в школьных программах немецких школ: этих произведений там нет вследствие их литературной формы, в которой отсутствует амбивалентность
[Hitchings, 2012].

              В заключение хочу назвать несколько произведений, в которых шизофренический стиль играет заметную роль:    

1. Vladimir Nabokov. Lolita

2. Erich Maria Remarque. Der schwarze Obelisk.

3. Philip Roth. Portnoy’s Complaint

4. Anthony Burgess. A Clockwork Orange.

5. Frederic Beigbeder. Spleen à l'aéroport de Roissy-Charles-de-Gaulle

6. Patrick Süskind Das Parfum. Die Geschichte eines Mörders

7. Joseph Heller. Catch-22

8. William Faulkner. Absalom, Absalom

9. William Styron.. Sophie’s Choice

10. Kurt Vonnegut. Slaughterhouse 5

11. Gabriel Garcia Marques. Cien años de soledad

12. Mario Vargas Llosa. La casa verde

Выводы

1. Познание природы вещей предусматривает амбивалентность в качестве механизма, представляющего сложный характер их диалектики.

2. Центральное место стратегии адаптации в переводе следует считать убедительным свидетельством в пользу того, что главной целью перевода есть преодоление амбивалентности исходного текста.

3. Амбивалентность тех мест Библии, о которых пишет святой Иероним, и амбивалентность текстов, которых ныне характеризуют термином «шизофренический стиль», имеет много общего в своей языковой организации.

4. Гениальное создание Берджесса «ндсат» (жаргон из русских слов на латинице) активизирует русофобию у англоязычного читателя (преступники и садисты антиутопии могут быть только русскими по определению) и переводится на русский с помощью компенсации.

5. Замечания Генри Хитчингса о судьбе произведений Карла Мая в школьных программах немецких школ следует принимать во внимание, поскольку статус произведений, несомненно, связан с наличием или отсутствием в них амбивалентности.

6. Персонажи-носители шизофренического стиля (психопаты, наркоманы, алкоголики, педофилы, убийцы, извращенцы разной ориентации и т. д.) занимают прочные позиции в «серьёзной» литературе, абсолютно непропорциональные их роли в жизни общества.