Главная Регистрация Вход RSS

Главная » Файлы » Тексты для сопоставительного анализа » Художественный перевод: ИЯ (английский) - ПЯ (русский)

---

	05.11.2009, 19:42
Ernest Hemingway The Snows of Kilimanjaro Kilimanjaro is a snow covered mountain 19,710 feet high, and is said to be the highest mountain in Africa. Its western summit is called the MasaP "Ngdje Ngdi," the House of God. Close to the western summit there is the dried and frozen carcass of a leopard. No one has explained what the leopard was seeking at that altitude. "The marvellous thing is that it's painless," he said. "That's how you know when it starts." "Is it really?" "Absolutely. I'm awfully sorry about the odor though. That must bother you." "Don't! Please don't." "Look at them," he said. "Now is it sight or is it scent that brings them like that?" The cot the man lay on was in the wide shade of a mimosa tree and as he looked out past the shade onto the glare of the plain there were three of the big birds squatted obscenely, while in the sky a dozen more sailed, making quick-moving shadows as they passed. "They've been there since the day the truck broke down," he said. "Today's the first time any have lit on the ground. I watched the way they sailed very carefully at first in case I ever wanted to use them in a story. That's funny now." "I wish you wouldn't," she said. "I'm only talking," he said. "It's much easier if I talk. But I don't want to bother you." "You know it doesn't bother me," she said. "It's that I've gotten so very nervous not being able to do anything. I think we might make it as we can until the plane comes." "Or until the plane doesn't come." "Please tell me what I can do. There must be something I can do." "You can take the leg off and that might stop it, though I doubt it. Or you can shoot me. You're a good shot now. I taught you to shoot didn't I?" "Please don't talk that way. Couldn't I read to you?" "Read what?" "Anything in the book bag that we haven't read." "I can't listen to it," he said. "Talking is the easiest. We quarrel and that makes the time pass." "I don't quarrel. I never want to quarrel. Let's not quarrel any more. No matter how nervous we get. Maybe they will be back with another truck today. Maybe the plane will come." "I don't want to move," the man said. "There is no sense in moving now except to make it easier for you." "That's cowardly." "Can't you let a man die as comfortably as he can without calling him names? What's the use of slanging me?" "You're not going to die." "Don't be silly. I'm dying now. Ask those bastards." He looked over to where the huge, filthy birds sat, their naked heads sunk in the hunched feathers. A fourth planed down, to run quick-legged and then waddle slowly toward the others. "They are around every camp. You never notice them. You can't die if you don't give up." "Where did you read that? You're such a bloody fool." "You might think about some one else." "For Christ's sake," he said. "That's been my trade." He lay then and was quiet for a while and looked across the heat shimmer of the plain to the edge of the bush. There were a few Tommies that showed minute and white against the yellow and, far off, he saw a herd of zebra, white against the green of the bush. This was a pleasant camp under big trees against a hill, with good water, and close by, a nearly dry water hole where sand grouse flighted in the mornings. "Wouldn't you like me to read?" she asked. She was sitting on a canvas chair beside his cot. "There's a breeze coming up." "No thanks." "Maybe the truck will come."  "I don't give a damn about the truck." "I do." "You give a damn about so many things that I don't." "Not so many, Harry." "What about a drink?" "It's supposed to be bad for you. It said in Black's to avoid all alcohol. You shouldn't drink." "Molo!" he shouted. 'Yes Bwana." "Bring whiskey-soda."  "Yes Bwana." "You shouldn't," she said. "That's what I mean by giving up. It says it's bad for you. I know it's bad for you." "No," he said. "It's good for me." So now it was all over, he thought. So now he would never have a chance to finish it. So this was the way it ended in a bickering over a drink. Since the gangrene started in his right leg he had no pain and with the pain the horror had gone and all he felt now was a great tiredness and anger that this was the end of it. For this, that now was coming, he had very little curiosity. For years it had obsessed him; but now it meant nothing in itself. It was strange how easy being tired enough made it. Now he would never write the things that he had saved to write until he knew enough to write them well. Well, he would not have to fail at trying to write them either. Maybe you could never write them, and that was why you put them off and delayed the starting. Well he would never know, now. "I wish we'd never come," the woman said. She was looking at him holding the glass and biting her lip. "You never would have gotten anything like this in Paris. You always said you loved Paris. We could have stayed in Paris or gone anywhere. I'd have gone anywhere. I said I'd go anywhere you wanted. If you wanted to shoot we could have gone shooting in Hungary and been comfortable." "Your bloody money," he said. "That's not fair," she said. "It was always yours as much as mine. I left everything and I went wherever you wanted to go and I've done what you wanted to do. But I wish we'd never come here." "You said you loved it." "I did when you were all right. But now I hate it. I don't see why that had to happen to your leg. What have we done to have that happen to us?" "I suppose what I did was to forget to put iodine on it when I first scratched it. Then I didn't pay any attention to it because I never infect. Then, later, when it got bad, it was probably using that weak carbolic solution when the other antiseptics ran out that paralyzed the minute blood vessels and started the gangrene." He looked at her, "What else?" "I don't mean that." "If we would have hired a good mechanic instead of a half baked kikuyu driver, he would have checked the oil and never burned out that bearing in the truck." "I don't mean that." "If you hadn't left your own people, your goddamned Old Westbury, Saratoga, Palm Beach people to take me on —" "Why, I loved you. That's not fair. I love you now. I'll always love you. Don't you love me?" "No," said the man. "I don't think so. I never have." "Harry, what are you saying? You're out of your head." "No. I haven't any head to go out of." "Don't drink that," she said. "Darling, please don't drink that. We have to do everything we can." "You do it," he said. "I'm tired." Эрнест Хемингуэй. Снега Килиманджаро ---------------------------------------------------------------   Изд.: Избранное/сост. Б.Грибанова.-- М.:Просвещение, 1984.-- 304 с., ил.   OCR, Spellcheck: Шур Алексей, shuralex@online.ru ---------------------------------------------------------------   Килиманджаро--покрытый вечными снегами горный массив высотой в 19710 футов, как говорят, высшая точка Африки. Племя масаи называет его западный пик "Нгайэ-Нгайя", что значит "Дом бога". Почти у самой вершины западного пика лежит иссохший мерзлый труп леопарда. Что понадобилось леопарду на такой высоте, никто объяснить не может.   -- Самое удивительное, что мне совсем не больно,--сказал он.—Только так и узнают, когда это начинается.   -- Неужели совсем не больно?   -- Нисколько. Правда, запах. Но ты уж прости. Тебе, должно быть, очень неприятно,   -- Перестань. Пожалуйста, перестань.   -- Посмотри на них,-- сказал он.-- Интересно, что их сюда влечет? Самое зрелище или запах?   Койка, на которой он лежал, стояла под тенистой кроной мимозы, и, глядя дальше, на залитую слепящим солнцем долину, он видел трех громадных птиц, раскорячившихся на земле, а в небе парило еще несколько, отбрасывая вниз быстро скользящие тени.   -- Они торчат здесь с того самого дня, как сломался наш грузовик,-- сказал он.--Сегодня в первый раз сели на землю. Сначала я очень внимательно следил за ними на тот случай, если понадобится всунуть их в какой-нибудь рассказ. Но теперь даже думать об этом смешно.   -- Не надо,--сказала она.   -- Да ведь это я просто так,-- сказал он.-- Когда говоришь, легче. Впрочем, я вовсе не хочу доставлять тебе неприятности   -- Ты прекрасно знаешь, что дело не в этом,-- сказала она.—Я нервничаю только потому, что чувствую свою беспомощность. Мы с тобой должны взять себя в руки и ждать самолета.   -- Или не ждать самолета.   -- Ну, скажи, что мне сделать? Неужели я ничем не могу помочь?   -- Можешь отрубить мне ногу, тогда не поползет дальше; впрочем, сомневаюсь. Или можешь пристрелить меня. Ты теперь меткий стрелок. Ведь я научил тебя стрелять?   -- Не надо так. Хочешь, я почитаю вслух?   -- Что?   -- Что-нибудь из того, что мы еще не читали.   -- Нет, я не могу слушать,-- сказал он.-- Разговаривать легче. Мы ссоримся, а так время идет быстрее.   -- Я не ссорюсь. Я не хочу ссориться с тобой. Не будем больше ссориться. Даже если нервы совсем развинтятся. Может, сегодня за нами пришлют грузовик. Может, прилетит самолет.   -- Я не желаю двигаться с места,--сказал он.--Какой смысл? Разве только, чтобы тебе стало легче.   -- Это трусость.   -- Дай человеку спокойно умереть, неужели тебе обязательно нужно браниться? Что толку обзывать меня трусом?   -- Ты не умрешь.   -- Перестань говорить глупости. Я умираю. Спроси вон у тех гадин. – Он посмотрел туда, где три громадных омерзительных птицы сидели, втянув головы в перья, взъерошенные на шее. Четвертая опустилась на землю, пробежала немного, быстро перебирая ногами, и медленно, вразвалку, двинулась к остальным.   -- Они кружат около каждой стоянки. Обычно их просто не замечаешь. Ты не умрешь, если сам не сдашься!   -- Где ты это вычитала? Боже, до чего ты глупа!   -- Тогда думай о ком-нибудь другом.   --Ну уж нет! -- сказал он. -- Хватит с меня этого занятия. Он откинулся на подушку и несколько минут лежал молча, глядя на струившийся от зноя воздух и на кромку зеленевшего вдали кустарника. Там ходили барашки, крохотные и белые на желтом фоне, а еще дальше виднелось стадо зебр, совсем белых рядом с зелеными кустами. Место для стоянки было выбрано отличное -- под большими деревьями, у подножия холма, хорошая вода, а в двух шагах почти пересохший источник, над которым по утрам летали куропатки.   -- Хочешь, я почитаю вслух?-- спросила она снова. Она сидела возле койки на складном парусиновом стуле.-- Вот и ветерок поднимается.   -- Нет, спасибо.   -- Может быть, грузовик скоро придет.   -- Мне совершенно безразлично, придет он или не придет.   -- А мне не безразлично.   -- У нас всегда так: что не безразлично тебе, безразлично мне.   -- Нет, не всегда, Гарри.   Надо бы выпить.   Тебе это вредно. У Блэка сказано -- воздерживаться от алкоголя. Тебе нельзя пить.   Моло! -- крикнул он.   Да, бвана.   Принеси виски с содовой.   Да, бвана.   Тебе нельзя пить,-- сказала она.-- Ты сдаешься, об этом я и говорила. Ведь там же сказано, что пить вредно. Я знаю, что тебе это вредно.   Нет,-- сказал он.-- Мне это полезно.   Значит, теперь уже ничего не поделаешь, думал он. Значит, теперь он ничего не доведет до конца. Значит, вот чем все это завершается -- пререканиями из-за виски. С тех пор как на правой ноге у него началась гангрена, боль прекратилась, а вместе с болью исчез и страх, и он ощущал теперь только непреодолимую усталость и злобу, оттого что таков будет конец. То, что близилось, не вызывало у него ни малейшего любопытства. Долгие годы это преследовало его, но сейчас это уже ничего не значило. Странно, что именно усталость так все облегчает.   Теперь он уже никогда не напишет о том, что раньше всегда приберегалось до тех пор, пока он не будет знать достаточно, чтобы написать об этом как следует. Что ж, по крайней мере, он не потерпит неудачи. Может быть, у него все равно ничего бы не вышло, поэтому он и откладывал свои намерения в долгий ящик и никак ее мог взяться за перо. Впрочем, теперь правды никогда не узнаешь.   -- Не надо было приезжать сюда,--сказала женщина. Она смотрела на стакан у него в руке и кусала губы.--В Париже ничего подобного с тобой бы не случилось. Ты всегда говорил, что любишь Париж. Можно было бы остаться в Париже или уехать куда-нибудь еще. Я бы поехала куда угодно. Я же говорила, что поеду, куда только ты захочешь. Если тебе хотелось поохотиться, мы могли. бы поехать в Венгрию, там все было бы к нашим услугам.   -- Всему виной твои поганые деньги,-- сказал он.   -- Это несправедливо,-- сказала она.-- Они столько же твои, сколько и мои. Я все бросила и ездила за тобой всюду, куда тебе хотелось, и я делала все, что тебе хотелось. Но сюда не надо было приезжать.   -- Ты же говорила, что тебе здесь нравится.   -- Да, когда ты был здоров. А сейчас здесь невыносимо. Я не понимаю, почему у тебя должна была разболеться нога. Чем мы это заслужили" что мы такое сделали?   -- Я сделал вот что: сначала забыл прижечь йодом царапину на колене. Потом перестал думать об этом, потому что до сих пор никакая инфекция ко мне не приставала. Потом, когда нога разболелась, я примачивал ранку слабым раствором карболки, так как другие дезинфицирующие средства у нас вышли. От этого закупорились мелкие сосуды, началась гангрена. -- Он взглянул на нее.-- Что еще?   -- Я не об этом.   -- Если бы мы наняли настоящего шофера, а не какого-то идиота-туземца, он проверил бы уровень масла в моторе и не пережег бы подшипник.   -- Я не об этом.   -- Если бы ты не распростилась со своими друзьями, со всей этой сворой из Уэстбери, Саратоги, Палм-Бича и не ушла ко мне...   -- Это несправедливо. Ведь я любила тебя. И сейчас люблю. И всегда буду любить. Разве ты меня не любишь?   -- Нет, -- сказал он. -- По-моему, нет. По-моему, я тебя никогда не любил.   -- Что ты говоришь, Гарри? Ты сошел с ума.   -- Нет. Мне сходить не с чего, при всем желании.   -- Не пей виски,-- сказала она.-- Милый, я прощу тебя, не пей. Мы должны сделать все, что в наших силах.   -- Делай ты,-- сказал он.-- А я устал.
1 2 3 4 5 Категория: Художественный перевод: ИЯ (английский) - ПЯ (русский) | Добавил: Voats
Просмотров: 2567 | Загрузок: 0 | Рейтинг: 5.0/1

Всего комментариев: 0