Овсянников В. В. Подготовка переводчиков и кафедральное строительство - Методика перевода - Каталог статей

Овсянников В. В. Подготовка переводчиков и кафедральное строительство // Материалы VI международной научной конференции по переводоведению «Фёдоровские чтения» 21 - 23 октября 2004 г. – СПб: СпбГУ, 2004. – С. 248 – 255. Овсянников Владимир Валентинович Запорожский государственный университет Украина, г. Запорожье Телефон: (0612) 72-08-94 e-mail: 49voats@mail.ru Подготовка переводчиков и кафедральное строительство «Фёдоровские чтения» зарекомендовали себя как очень представительный форум специалистов в области перевода и переводоведения, открывающий перед его участниками уникальную возможность обменяться мыслями и опытом. Настоящий доклад является откликом как на официальные выступления, прозвучавшие на «Пятых Фёдоровских чтениях», так и на неофициальный, но не менее ценный обмен мнениями, состоявшийся в перерывах между заседаниями. Основой высокой профессиональной подготовки является правильное кафедральное строительство. В нём допущено много ошибок. Связано это, прежде всего, с заметно возросшим спросом на перевод и подготовку специалистов соответствующего профиля. Вузы среагировали на изменившуюся ситуацию, но оперативность в таких случаях неизбежно сопровождается поспешностью, влекущей вполне предсказуемые, но от этого ничуть не менее досадные издержки, к числу которых можно отнести следующие. 1) Подавляющее большинство профессорско-преподавательского состава новорожденных кафедр знакомо с переводом в объёме грамматико-переводного метода, который испокон веку практиковался на инязах. Переход части инязовских кадров под новые знамёна не ознаменовался какой-либо психологической и научной перестройкой. При этом характерно следующее рассуждение: «Раньше учил иностранному языку, и теперь буду делать то же». Мало кто осознал, что причастность к миру переводоведения надо доказывать сменой научной ориентации. 2) Грустное правило состоит в том, что библиотеки (важнейший показатель работы заведующих) не укомплектованы литературой, отражающей новую специальность (не говоря уже о новейшей литературе). 3) Со всей очевидностью обозначилась проблема околопереводческих статей и пособий, курсовых и дипломных, в которых переводческая терминология – не более, чем мимикрия, маскирующая, как правило, такие дисциплины, как лексикология и грамматика. 4) За десятилетие не выращены профессионалы в области переводоведения. «Подрастающее поколение» (аспиранты и соискатели) по-прежнему ориентируются на общую филологию. 5) Есть кафедры, на которых не выпускают сборников специализированных трудов, учебников и монографий по проблемам переводоведения, ограничиваясь легковесными и сплошь и рядом не нужными никому, кроме автора, пособиями. Такие кафедры не проводят межвузовских и других научных конференций, опасаясь, вероятно, «засветиться» не с лучшей стороны. Между тем, проведение конференции – это самый быстрый способ образования электронной базы развития специальности. 7) Руководство НИРС осуществляется старым способом: «негорловые» часы НИРС сплошь и рядом даются людям, далёким по своим научным интересам от переводоведения – был бы человек хороший («ну как не порадеть родному человечку»!) Считается само собой разумеющимся, что любой преподаватель с достаточным стажем работы на инязе может руководить научными работами студентов. Между тем, единственным объективным критерием при определении соответствующей учебной нагрузки является перечень научных работ. 8) На многих кафедрах отсутствуют критерии оценки качества перевода, профессиограммы, «сквозные» программы и много других важнейших документов, необходимых для их нормального функционирования. 9) Для молодых кафедр переводоведения теоретические и методические семинары по переводоведению – необходимый этап становления. Однако, как раз на самых слабых кафедрах, которые являются переводческими лишь по документам, такие семинары являются скорее исключением из правил, чем правилом. Протоколы подавляющего большинства кафедр являются потрясающим свидетельством безразличия к теории и практике переводоведения. 10) Вопросы устного перевода не находятся в фокусе внимания кафедр. Упражнения по развитию памяти и устойчивости к стрессу, постановке голоса и сценической речи – проводятся несистематически или не проводятся вообще. Все названные вещи можно обобщить коротко: речь идёт о неуважении к теории переводоведения, которому противопоставляется и культивируется «практическое переводоведение». О таком положении дел говорят признанные специалисты: «… не только к переводчику относятся в обществе без должного уважения, но и к теории перевода – тем более. До сих пор среди филологов зачастую принято не считать её серьёзной наукой и многие даже крупные филологи не знают её основ. Что уж говорить о публицистах и литературных обозревателях, которым не приходит в голову пополнить свои давно полученные филологические знания!» ¹ «Most translators and interpreters the world over refuse to conceive that their practice can be conceptualised or that such a conceptualisation could help improve it. Translators and interpreters read as much about translation and interpreting as shoe-makers about shoe-making; if they consider themselves professionals it tends to be on the basis of their otherwise unconnected college degrees. Indeed, most interpreting coursesare postgraduate, an afterthought, as it were, to those otherwise unconnected degrees. It is time our institutions realised that training and forming are different things. Doctors are not merely trained, nurses are. If translation and interpreting institutions want to produce professionals with comparable knowledge and skills, then they have to form their students along parallel lines» (Viaggio, 1992: 307). ² «I have met professional translators who actually argue strongly against formal academic training because, they suggest, translation is an art which requires aptitude, practice, and general knowledge – nothing more. The ability to translate is a gift, they say: you either have it or you do not, and theory (almost a dirty word in some translation circles) is therefore irrelevant to the work of a translator. To take the analogy with medicine a step further: if we accept this line of thinking we will never be seen as anything but witch doctors and faith healers. And while it may well suit some individuals to think that they can heal people because they have magic powers or a special relationship with God, rather than because they have a thorough and conscious understanding of drugs and of the human body, the fact remains that witch doctory and faith healing are not recognized professions and that medicine is» (Baker, 1992: 3-4). Для изменения положения вещей нужна, прежде всего, руководящая воля. А на это не всегда можно надеяться. Издержки кафедрального строительства проявляются в такой организации учебного процесса, в которой совершенно чётко просматривается традиционная ориентация на изучение иностранного языка, а переводческая терминология служит только камуфляжем. Внешние признаки такого положения дел проявляются в следующем. 1. Экспериментальная природа переводческого процесса подменяется авторитарным переводом. Преподаватель в аудитории играет роль истины в последней инстанции. Он всегда прав. Ситуация осложняется, если преподаватель отказывается демонстрировать навыки неподготовленной коммуникации: отказывается отвечать на вопросы «а как это по-английски?», отказывается работать с новым текстом и т. д. 2. «Тотальная грамматикализация» (выражение О. А. Бурукиной) – проявляется в том, что привычнее и легче всего оказывается работать с грамматическими ошибками: «…краеугольным камнем университетского переводоведения …является тотальная грамматикализация этой научной и учебной дисциплины, затрудняющая учебный процесс и невероятно углубляющая разрыв между теорией в стенах университетов и практикой за их пределами. Преодолеть сложившийся «порочный круг» можно лишь при помощи сознательного комплексного подхода к укреплению позиций теории перевода…».4 Переводоведческая проблематика подменяется в лучшем случае типологическими наблюдениями, в худшем – обыкновенным грамматическим комментарием. 3. Вместо работы над сеткой переводческих проблем наблюдается стремление отрабатывать синонимические ряды per se: не как выбор, мотивированный контекстом, а как элемент языковой системы. 4. Переводческий процесс отождествляется с транскодированием (трансформационными преобразованиями по-Хомскому). В этом феномене проявляется неуважение к теории перевода, о котором с большим сожалением и удивлением говорят мастера переводческого цеха. 5. Особенная беспомощность наблюдается в тех закономерных и частых случаях, когда в сопоставительном анализе переводческих вариантов нельзя использовать оценочную дихотомию «лучше-хуже»: «Можете ли вы привести объективные доказательства того, что первый перевод лучше второго или наоборот? Думаю, что такие доказательства привести нельзя. Можно произнести множество разных слов в пользу того или другого, но все они будут выражать вашу субъективную точку зрения. …смею утверждать, что другой грамотный перевод будет, как писал один мой начальник в рецензиях на работы своих аспирантов, «не более лучше и не менее хуже» моего». 5 На Украине есть свои особенности национального переводоведения. Они состоят в следующем. 1) Как известно, де-юре русский язык занимает на Украине совсем не то место, которое принадлежит ему де-факто. Студентам русскоязычного Запорожья внушается мысль, что их родной язык – «це рідна мова». Шесть лет (с открытия кафедры перевода в 1998 году) я провожу анкетирование «англичан»-переводчиков и свидетельствую, что за это время у меня не было ни одного студента, который бы владел украинским языком столь же свободно, как русским. Правда, некоторые указывают, что являются билингвами и, отвечая на вопрос о родном языке, пишут: русский и украинский. Но как только им предлагается ответить на вопрос «На какой язык будете переводить с листа?», отвечают однозначно: «На русский». Разница в ответах на эти два вопроса, являющиеся в переводческой ситуации денотативными эквивалентами, наталкивает на размышления и приводит к однозначному выводу: авторитарная подмена русского языка на украинский в главной переводческой дихотомии «ИЯ – ПЯ» вредит учебному процессу. Оптимальных результатов можно добиться, если ПЯ – это действительно родной язык. 2) Научная дискуссия о переводческих и переводоведческих проблемах на Украине неизменно проходит под аккомпанемент унылого рефрена: «Надо, всё-таки, уважаемые коллеги, перестраиваться» (имеется в виду, что надо заставлять студентов заниматься переводом не с английского на русский, а с английского на украинский). Следует отметить, что упомянутый рефрен чаще всего озвучивается отнюдь не теми людьми, для которых украинский является родным, не знатоками украинского, не украинскими националистами, а людьми, слабо разбирающимися в переводоведении и навязывающими такую линию дискуссии с единственной целью: торпедировать разговор о научной проблематике переводоведения и скрыть таким образом собственную некомпетентность. В этой связи актуальными представляются следующие мысли, опубликованные в киевском журнале «Мова і культура»: «Учёные много спорили о месте русского языка в Украине. Многие считают, что он подобен «неназванному королю» (я бы сказал «некоронованному» или «непризнанному» - В. О.). Учёные нуждаются в развитии, поэтому нам необходимо восстановить общее языковое пространство между Украиной и Россией. …В библиотеке трудно найти российские материалы. …от того, что тигра называют кошкой, тигром он быть не перестаёт – русский язык не теряет своего места. … чрезмерное подчёркивание национального, уважения исключительно к украинскому языку и украинской культуре – не соответствует требованиям развития современного общества. …польза от изучения украинского языка ограничивается территорией Украины». 3) Министерство образования Украины даёт «добро» на внедрение научных изданий в учебный процесс по двум критериям: державна мова та незалежність. Едва ли такой незатейливый отбор служит интересам Украины. В этой связи обращает на себя внимание учебник И. В. Корунца. 7 Этот учебник весьма уязвим с концептуальных позиций переводоведения, зато в качестве целевого используется украинский язык, а антирусская идеология кричит с каждой страницы (см., например, текст для перевода на английский «Тридцять три нескорені українці» - с. 435). Выводы 1. Переводоведение зарекомендовало себя самостоятельной наукой. Организационное признание этого факта пока не состоялось. Между тем, эту науку нужно научиться уважать, что должно найти соответствующее организационное и материальное подтверждение. 2. Выделение данной специальности в самостоятельные факультеты – вопрос времени. Чем раньше этл свершится, тем лучше. Оставаться придатком инязов – анахронизм. 3. Преподаватель перевода и переводоведения долженн быть, прежде всего, творцом и моделировать свой профессионализм не по учебникам грамматики, а по труду писателя и поэта. 4. Переводческая дихотомия «язык оригинала – родной язык» в интересах науки, здравого смысла и профессиональной компетенции не должна быть разменной монетой политической игры. Примечания ¹ Алексеева, И. С. Научная критика перевода – аспект переводоведения в стадии становления // Университетское переводоведение. Вып. 2. Материалы II Международной научной конференции по переводоведению «Федоровские чтения» 23-25 октября 2000 г. – СПб: Филологический факультет СПбГУ, 2001. – C. 15 – 22. ² Viaggio, Sergio. Translators and Interpreters. Professionals or Shoemakers // Teaching Translation and Interpreting: Training Talent and Experience // Papers from the First Language International Conference: Elsinore, Denmark, 31 May – 2 June 1991 (Copenhagen Studies in Translation). Ed. By Cay Dollerup and Anne Loddegaard. – Amsterdam / Philadelphia: John Benjamins, 1992. – P. 307. ³ Baker, Mona. In Other Words. London and New York: Routledge, 1992. – P. 3 – 4. 4 Бурукина, О. А. Краеугольный камень университетского переводоведения. // Университетское переводоведение. Вып. 2. Материалы III Международной научной конференции по переводоведению «Федоровские чтения» 23-25 октября 2000 г. – СПб: Филологический факультет СПбГУ, 2002. – C. 47 – 48. 5 Мирам Г. Э. Переводные картинки. Профессия: переводчик. – К.: Ника-Центр, Эльга, 2001. – 336 с. 6 Лю Сю Вень. Положение русского языка в сегодняшней Украине // Язык и культура. Выпуск 5. Том III. Часть вторая: Национальные языки и культуры в их специфике и взаимодействии. – Киев: Издательский Дом Дмитрия Бураго, 2002. – С. 40 – 46. 7 Корунець І. В. Теорія і практика перекладу (аспектний переклад): Підручник. – Вінниця: Нова Книга, 2001. – 448 с. Summary The article elaborates upon new arrangements in the University training of translators. The development of translation departments is hampered in more than one way. Among these one can detect lack of funding, poor academic guidance, inadequate planning and administration, red tape and other vices. Paradoxically, translatology is stalling in its progress by being safely and unproblematically encased (and enslaved) in the departments of foreign languages. Many specific and vital problems of translatology cannot be effectively dealt with in this context. Among these there are matters of singling out translation units and separating translation proper from transcoding.
1 2 3 4 5 Категория: Методика перевода \| Добавил: Voats (22.09.2009)
Просмотров: 1238 \| Рейтинг: 0.0/0