Овсянникова Е.В. Les belles infidèles - Метаязык переводоведения - Каталог статей

Овсянникова Е.В. Les belles infidèls // Соціокультурні та етнолінгвістичні проблеми галузевого перекладу в парадигмі євроінтеграції: матеріали I Всеукраїнської науково-практичної конференції 3 квітня 2008 р. / за заг. Ред.. А. Г. Гудманяна, С. І. Сидоренка. – К.: НАУ, 2008. – 220 с. Елена Овсянникова канд. филол наук, доцент, г. Запорожье Les belles infidèles Цель доклада – показать относительность одного из старейших и важнейших тезисов переводоведения, в соответствии с которым в переводе прозы переводчик подчиняется оригиналу, а в переводе поэзии – соперничает с оригиналом. На первый взгляд, утверждение представляется очевидным из-за ограничений, которые рифма и размер накладывают на процесс перевода поэзии – прозу может переводить каждый, переводить поэзию может только поэт. Тем не менее, в переводоведении существует понимание того, что традиция «прекрасных неверных» Николя Д’Абланкура является основной стратегией в современной практике перевода (Лоренс Венути, Бэзил Хейтим и др.). Эта стратегия требует от переводчика «одомашнивания», чтобы текст читался как произведение, написанное на переводящем языке. Лучшими переводами признаются те, которые подчиняются доминирующему дискурсу и маскируют сам факт перевода, делая переводчика «невидимым». Следует, вероятно согласиться с теми, кто говорит о распространении стратегии «прекрасных неверных» на все типы текстов: информативные (главная функция – информационная), развлекательные (главная функция – игровая), вокативные (главная функция – убеждение) и те, которые Андрэ Лефевр и Сьюзен Басснет называют «культурным капиталом» (главная функция – цивилизационная). «Одомашнивание» в умеренных проявлениях выдаёт себя пренебрежением к элементарным единицам перевода, в результате чего наблюдаются немотивированные опущения и добавления. Сравним перевод предложения из английского текста (W. S. Maugham. Theatre) на русский и немецкий языки. With the experienced actress’s instinct to fit the gesture to the word, by a movement of her neat head she indicated the room through which she had just passed. Mit dem Instinkt der erfahrenen Schauspielerin, dem Wort die Geste zuzupassen, wies sie mit einer Kopfbewegung nach dem Zimmer, durch das sie eben gekommen war. С безошибочным чутьем опытной актрисы приурочивая жест к слову, она указала движением изящной головки на комнату, через которую только что прошла. На первый взгляд, оба перевода следуют стилистике оригинала, сохраняя многословные обстоятельства образа действия в начале предложения (в оригинале появлению подлежащего предшествуют 19 слов!) В немецком переводе второе обстоятельство образа действия встречается после инвертированного глагола, что делает актуальное членение менее тяжеловесным (глаголу предшествует «всего» 11 слов). В русском переводе второе обстоятельство образа действия тоже включено в главное предложение после глагола (без инверсии) и подлежащему предшествует 9 слов. Можно, как будто, говорить о некоторой гибридизации переводов: более естественно для русского было бы иметь в виду сегментацию (два предложения вместо одного) и введение когезии, обеспечивающей формальную связь между предложениями (добавления выделены): Инстинкт опытной актрисы позволял Джулии сопровождать слова подходящим жестом. Вот и на этот раз она сделала изящное движение головой в направлении комнаты, через которую только что прошла. Такой вариант повышал бы «беглость» перевода, но представлял бы крайнюю форму «одомашнивания», которую Питер Ньюмарк, Л. К. Латышев и многие другие вообще выносят за грани перевода. Вместе с тем, небольшое «одомашнивание» присутствует в немецком переводе: это опущение соответствия эпитету neat, который по каким-то соображениям показался немецким переводчикам (Ренате Зайлер и Уте Хафманс) «лишним». Нормой современного перевода является умеренное «одомашнивание», но и в этом случае иностранная культура растворяется в тексте перевода. В следующем примере, как показывает простой эксперимент в студенческой аудитории, непросто увидеть перевод: The friends embraced thrice and stared at each other with tears in their eyes. Both were agreeably overcome. ‘Dear old chap!’ began the lean man after the embrace was over. ‘I never expected this! What a surprise! Here! Look at me properly! You are the same handsome fellow you always were! The same old darling; the same old dandy! Oh, Lord, Lord! Come, tell me! Are you rich? Are you married? I am married, as you see. Here! This is my wife, Louisa, formerly Vanzenbach – a Lutheran. And this is my son Nathaniel, in the third class at school. Nathaniel, This is a friend of my youth! We were at school together!’ Иностранные имена мистифицируют русскоязычную аудиторию, в которой единицы узнают родную классику (рассказ А. П. Чехова «Толстый и тонкий»). . Приятели троекратно облобызались и устремили друг на друга глаза, полные слёз. Оба были приятно ошеломлены. - Милый мой! – начал тонкий после лобызания. – Вот не ожидал! Вот сюрприз! Ну, да погляди же на меня хорошенько! Такой же красавец, как и был! Такой же душонок и щеголь! Ах ты, господи! Ну, что же ты? Богат? Женат? Я уже женат, как видишь… Это вот моя жена, Луиза, урождённая Ванценбах… лютеранка… А это сын мой, Нафанаил, ученик III класса. Это, Нафаня, друг моего детства! В гимназии вместе учились! В переводе исчезают культурные ассоциации таких единиц, как лобызания, душонок, Нафаня, гимназии. Стратегия «прекрасных неверных» имеет другое название, в котором отсутствуют отрицательно-оценочные коннотации: стратегия Горация. Однако, содержание термина при этом остаётся тем же. Распространению данной стратегии способствует глобализация, Интернет и английский язык.
1 2 3 4 5 Категория: Метаязык переводоведения \| Добавил: Voats (20.09.2009)
Просмотров: 2617 \| Рейтинг: 2.0/1