Овсянников В.В. Библиография как текст и дискурс - Метаязык переводоведения - Каталог статей

Овсянников В.В. Библиография как текст и дискурс // Культура народов Причерноморья. – Научный журнал, № 110, т. 2: Материалы XIV международной лингвистической конференции «Язык и мир». Ялта, 2 – 6 октября 2007. – Симферополь: Межвузовский центр «Крым», 2007. - С. 70 – 71. УДК 81' 42: 811.111 Секция № 5. Текст и дискурс как объекты гуманитарных исследований Овсянников Владимир Валентинович, кандидат филологических наук, доцент кафедры теории и практики перевода Запорожского национального университета Украина 69096 Запорожье, ул. Днепровские пороги 19, кв. 89 e-mail 49Voats@mail.ru Телефон (0612) 72-08-94 Факс + 38(0612) 64-15-50 Овсянніков Володимир Валентинович, кандидат філологічних наук, доцент кафедри теорії та практики перекладу Запорізьського національного університету Україна 69096 Запоріжжя, вул. Дніпровські пороги 19, кв. 89 e-mail 49Voats@mail.ru Телефон (0612) 72-08-94 Факс + 38(0612) 64-15-50 Ovsyannikov Vladimir, Candidate of Science in Philology, Associate Professor of the Department of theory and practice of translation of Zaporozhye National University Ukraine 69096 Zaporozhye, Dneprovskiye Porogy Street 19, Ap. 89 e-mail 49Voats@mail.ru Телефон (0612) 72-08-94 Факс + 38(0612) 64-15-50 БИБЛИОГРАФИЯ КАК ТЕКСТ И ДИСКУРС (8 библиографических записей) Библиография в качестве текста является носителем информации об эрудиции автора, а также о большей или меньшей когерентности основного текста. Библиография в качестве дискурса является носителем информации о «правилах игры» и о большей или меньшей зависимости автора от этих правил. Ключевые слова: текст, дискурс, библиография БІБЛІОГРАФІЯ ЯК ТЕКСТ ТА ДИСКУРС (8 бібліографічних записів) Бібліографія як текст є носієм інформації про тезаурус автора, а також про більшу чи меншу когерентність головного тексту. Бібліографія як дискурс є носієм інформації про „правила гри”, а також про більшу чи меншу залежність автора від цих правил. Ключові слова: текст, дискурс, бібліографія BIBLIOGRAPHY AS A TEXT AND DISCOURSE (8 references) Bibliography as a text carries information about the intellectual background of an author as well as stronger or weaker coherence of the main text. Bibliography as discourse carries information about “rules of the game” as well as the author’s stronger or weaker dependence on these rules. Key words: text, discourse, bibliography БИБЛИОГРАФИЯ КАК ТЕКСТ И ДИСКУРС Целью настоящей статьи является представить коммуникативный потенциал библиографии в свете таких категорий, как текст и дискурс. Под текстом здесь понимается объединённая смысловой связью последовательность знаковых единиц, основными свойствами которой являются связность и цельность. Под дискурсом – связный текст в совокупности с экстралингвистическими факторами; речь, «погружённая в жизнь» [1]. Многочисленные типологии текстов в той или иной мере восходят к знаменитой формуле “quis quid quando ubi cur quem ad modum quibus adminiculis”, которая была включена в американскую «Новую риторику» Гарольдом Дуайтом Лассвеллом в 1948 году в виде последовательности вопросов: “Who says what in which channel to whom with what effect” [2]. Наиболее последовательно среди лингвистических дисциплин разницу между текстом и дискурсом проводит переводоведение, убедительным подтверждением чему являются соответствующие разделы энциклопедии под редакцией Моны Бейкер [3]. Известное деление текстов на экспрессивные, информативные и вокативные не устраивает тех специалистов, которые стремятся к созданию более «земной» типологии, облегчающей практический процесс выполнения задач. Так появляются жанрово-ориентированные типологии, в которых находится место для таких текстов, как учебник, инструкция, деловое письмо, эссе, афоризм и др. [4, с. 48]. Библиография не попала в упомянутую классификацию И. С. Алексеевой, (как, впрочем, и многие другие словесные последовательности, отвечающие приведённому определению текста), по очевидным причинам. Несмотря на то, что в таких типологиях появляется уже не три вида текста, а гораздо больше, их представляется возможным детализировать и расширять до бесконечности, выделяя всё новые родовидовые отношения и новые ограничения по линии продуцирования, стилистической организации, специфике лингвистической функции, особенностям ролевых отношений коммуникантов и т. д. Такие типологии справедливо критикуют за отсутствие внятных критериев деления (так называемое деление «на инженеров и блондинов»). Например, в нашем случае учебник попадает в один ряд с религиозным текстом и монографией. Но религиозный текст может быть одновременно и учебником богословия, и монографией, точно так же, как любая монография может выполнять функции учебника. Учебник, всё-таки, по определению – не текст, а книга, содержащая особым родом структурированную информацию по науке, преподаваемой в виде учебной дисциплины в школах и других учебных заведениях. Практически каждый текст, обозначенный в типологиях указанного рода, образует отношения пересечения (overlapping) с другими текстами. Философский текст может быть одновременно религиозным, и может поступать адресату в виде проповеди, между тем, как в перечне И.С. Алексеевой всё это – разные тексты. Если деление «на инженеров и блондинов» является неприемлемым с теоретических позиций, то с практических – именно оно позволяет легко найти прецедентный текст и соответствующие рекомендации к переводу. («Суха теория, мой друг, а древо жизни вечно зеленеет!») Особую важность в рамках настоящего исследования приобретают те работы, которые предлагают общий перечень признаков функционирования словесной последовательности в качестве текста и в качестве дискурса: . «…all well-formed texts, oral and written, possess all of the following characteristics: 1. They are cohesive in texture. 2. They are coherent and exhibit a particular structure. 3. They serve a clear rhetorical purpose as texts. 4. They relay specific attitudinal meanings as discourse. 5. They are in keeping with the requirements of certain conventional formats as genres. 6. They serve a set of mutually relevant communicative intentions pragmatically» [5, p. 41]. Рассмотрим особенности функционирования библиографии в виде текста. Наиболее существенным в этом смысле представляется следующее: 1. Библиография – текст, находящийся в неразрывной связи с «основным» текстом, который является таковым, потому что эксплицирует ту логику, которая заложена в библиографии имплицитно. В этом смысле библиография – непроницаемый текст для непосвящённых (outsiders). 2. Библиография говорит посвящённым об очень многом, в частности – о начитанности автора. Библиография – один из тех элементов диссертационного исследования, к которому, прежде всего, обращаются рецензенты. Чтение библиографии рецензентами можно сравнить с беглым знакомством с новостями по газетным заголовкам. 3. Библиография – один из наиболее жёстко структурированных текстов: алфавитный порядок, нумерация, чёткий перечень и строгая последовательность выходных данных, особая пунктуация. 4. Несмотря на строгую организацию, библиография является неповторимой конфигурацией работ, столь же неповторимой, как отпечаток пальца или шахматная партия. Даже если вообразить стопроцентно совпадающие библиографии, всё равно её интерпретация в «основном тексте» будет иметь черты отличия. 5. Библиография имеет большую или меньшую степень зависимости от основного текста. Некоторые работы, обозначенные в библиографии, характеризуют либо поверхностное («по диагонали») знакомство автора с приведённой работой, либо упоминаются для красного словца и демонстрации эрудиции, не вписываясь в логику «основного текста». 6. Библиография является жанром диссертационного исследования и представителем синсемантических (контекстуально-зависимых) научных текстов: тезисов, резюме, аннотаций, отзывов, рецензий, патентов и программ научных конференций. Общими признаками указанных жанров являются краткость, терминологичность, имплицитное присутствие «главного текста», который в виде хемингуэевского «айсберга» незримо, но ощутимо присутствует в каждом из них. Отличием библиографии является обязательная формальная и содержательная инкорпорированность её в диссертационный формат. Библиография в качестве дискурса отчётливо обозначает ряд оппозиций: 1. «Свой – чужой». По библиографии можно определить принадлежность / непринадлежность автора миру науки; принадлежность / непринадлежность автора данной отрасли науки (филологии, например), данной дисциплине (грамматике, стилистике и т. д.), данной школе (для переводоведения, например, «скопос» - теории, лингвистической школе, манипуляционной школе и т. д.) 2. «Новое – старое». Любая библиография должна подтверждать известный тезис о так называемой «новизне». Содержательные связи библиографии с «главным текстом» на самом деле чаще всего обозначают как раз прямо противоположное: ничто не ново под луной! Но несчастный соискатель в духе доброй старой советской традиции вынужден своей библиографией демонстрировать сразу две противоположные вещи: новизну и актуальность (то, что ново, ещё не актуально – то, что актуально, уже не ново!) Вымученное и хвастливое «впервые» чаще всего обозначает не новое слово в науке, а облекает давно известное в новые слова [5]. 3. «Младший – старший». Любой автор в своей библиографии играет роль младшего по отношению к своим предшественникам, труды которых он обязан учитывать и с которыми он должен полемизировать в борьбе за пресловутую «новизну». Такую же роль младшего автор играет по отношению к тем, кто выносит вердикт о качестве его труда: своим рецензентам и оппонентам. Последние непрочь напомнить автору о роли младшего репликой: «Как, Вы не читали работы А.? Очень рекомендую познакомиться!» В неофициальной обстановке такая реплика совершенно безобидна, хотя имплицирует ту же самую оппозицию. На официальном форуме это – удар ниже пояса. 4. «Научный – не научный». В область «научного» библиографии наряду с полезными трудами заносят конъюнктуру. Это очень понятная тактика, объясняемая желанием получить учёную степень. Для этого нужно немножко подсуетиться и тщательно прописать в библиографии имена тех людей, которые могут помешать получить учёную степень. В область «не научного» могут попасть действительно знаковые работы. С далёких дней ленинградской аспирантуры я был убеждён, что в академическом мире западных демократий установлены нормальные правила игры, не обрекающие человека на мучительные сделки с совестью. Но вот мнения авторитетнейших учёных, которые обеспокоены состоянием дел в библиографическом дискурсе и другими проявлениями застоя: «This book is not written by a scholar. I once published a controversial piece on Corneille’s Horace in French Studies, and was encouraged to work for a doctorate, but there was too much in the making that didn’t interest me, so I gave up. And a German professor refused to review Approaches because it had so many mistakes in the bibliography; which is regrettable (he was asked to point them out, but refused; later, he changed his mind and reviewed the book), but academic detail is not essential of that or this book either» [6, p. XI]. «Tenure in the academy today, the approval of one’s professional peers, the assistance and laurels in their giving, are not infrequently symptoms of opportunism and mediocre conventionality. A degree of exclusion, of compelled apartness, may be one of the conditions of valid work. Scientific research and advance are in substantial measure and logic collaborative. In the humanities, in the disciplines of intuitive, committees, colloquia, the conference circuit are the bane. Nothing is more ludicrous than the roll-call of academic colleagues and sponsors set out in grateful footnotes at the bottom of trivia (выделено мною – В. О.). In poetics, in philosophy, in hermeneutics, work worth doing will more often than not be produced against the grain and in marginality» [7, p. IX]. Выводы 1. Библиография, как текст, сообщает информацию, направленную «вовнутрь». Библиография, как дискурс, сообщает информацию об экстралингвистической ситуации, неблагополучие в которой хорошо известно «посвящённым» 2. Исследование библиографии в качестве дискурса позволяет утверждать, что «правила игры», в которых должна развиваться наука на Украине, далеки от демократии и здравого смысла. Эти правила так же губительны для науки, как «дедовщина» в армии для боевой подготовки. 3. Практика библиографического дискурса – разительный пример коррупции, разъедающей наше общество, где поощряется раболепие и любовь к степени, а не бескорыстное служение науке. Литература 1. Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. – М.: Сов. энциклопедия, 1990. – 685с. 2. Nord, Christiane. Text analysis in translator training // Teaching Translation and Interpreting: Training Talent and Experience // Papers from the First Language International Conference: Elsinore, Denmark, 31 May – 2 June 1991 (Copenhagen Studies in Translation). Ed. By Cay Dollerup and Anne Loddegaard. – Amsterdam / Philadelphia: John Benjamins, 1992. – P. 39 – 48. 3. Routledge Encyclopedia of Translation Studies / Ed. By Mona Baker. – Routledge: London and New York, 2004. – 654 p. 4. Алексеева И. С. Профессиональный тренинг переводчика. – СПб: Союз, 2001. – 288 с. 5. Hatim, Basil and Mason, Ian. The Translator as Communicator. – London and New York: Routledge, 1997. – 244 p. 6. Овсянников В. В. Новообразования академического жаргона // Лексико-грамматические инновации в современных славянских языках: Материалы III Международной научной конференции 19 – 20 апреля 2007 года. – Днепропетровск: «Пороги», 2007. – С. 373– 375. 7. Newmark, Peter. A Textbook of Translation. – Longman, 2003. - 292 p. 8. Steiner, George. After Babel: Aspects of Language and Translation. – Oxford and New York: Oxford University Press, 1998. – 538 p.
1 2 3 4 5 Категория: Метаязык переводоведения \| Добавил: Voats (23.09.2009)
Просмотров: 1200 \| Рейтинг: 0.0/0