Е. В. Овсянникова. Терминологические проблемы переводоведения - Метаязык переводоведения - Каталог статей

Природные явления характеризуются тенденцией противиться классификации в виде чётких, строго определяемых категорий (Шадрин, 2002: 565). Например, класс животных со всей очевидностью включает в себя такие объекты, как собаки, лошади, птицы и т. д. С такой же определённостью этот класс исключает такие объекты, как камни, жидкости, растения и т. д. Статус же таких объектов, как морские звёзды, бактерии и т. д. по отношению к классу животных является неопределённым (ambiguous). Совокупность объектов, не имеющих ясных критериев принадлежности к данному классу, принято характеризовать термином «нечёткое множество» (a fuzzy set). Джулиана Гарцоне, обосновывая целесообразность применения данного понятия к различным вариантам перевода, так представляет себе вытекающую схему: «The grade of membership is determined by the relative importance of the translated component in the text (to what extent does the TT depend on the ST? In what proportion is it independent of it because of additions, alterations, omissions, expansions or invention? Have some parts of it been “created” anew by the translator?). At the centre of the set, there is a hard core of texts which match nearly perfectly the abstract idea of the “model translation”, i. e. our prototypical idea of translation. As one moves towards the periphery of the set, texts will exhibit an ever lower degree of membership in the fuzzy set, until at a certain distance from the core the grade of membership equals zero, thus making the transition to the “complement”, that is to say “non-translations” (Garzone, 2002:154). Понятие «нечёткого множества» представляется возможным и целесообразным распространить на специальную терминологию переводоведения, которая отличается высокой частотностью наложения (частичного совпадения) терминов (overlapping). В этом отношении переводоведение ничем не отличается от других молодых дисциплин, в частности от своей сестры – стилистики, в терминологии которой также наблюдается большой процент наложения. Относительность границ терминосистемы может быть более выраженной или менее выраженной, однако в целом относительность является формой существования любой терминосистемы (Бондарева, 2002:71). Л. С. Бархударов предваряет свою систему деления переводческих трансформаций на четыре элементарных типа (перестановки, замены, добавления, опущения) следующей оговоркой, важность которой трудно переоценить: «С самого начала следует подчеркнуть, что такого рода деление является в значительной мере приблизительным и условным. Во-первых, в целом ряде случаев то или иное преобразование можно с одинаковым успехом трактовать и как один, и как другой вид элементарной трансформации (выделено нами – Е. О.). Например, типичная в случае перевода с английского языка на русский замена союзной связи предложений бессоюзием может с одинаковым основанием быть охарактеризована и как замена (один вид синтаксической связи заменяется другим), и как опущение, поскольку при этом происходит опущение союза, имеющегося в тексте на ИЯ). Во-вторых, что самое главное, эти четыре типа элементарных переводческих трансформаций на практике «в чистом виде» встречаются редко – обычно они сочетаются друг с другом, принимая характер сложных, «комплексных» трансформаций» (Бархударов, 1975: 190-191). Важнейшее как в теоретическом, так и в дидактическом плане наблюдение Л. С. Бархударова следовало бы в виде эпиграфа поместить перед разделом переводоведения, излагающего любую систему трансформаций. Особенно актуальным это соображение представляется в связи с тем, что переводоведение относится к бурно развивающимся наукам, что сопровождается, как известно, обновлением и совершенствованием терминологической системы. Модераторы, коммуникативные индукторы, синестемия, текстемная карта – эти термины (и множество им подобных) используются на переводоведческих форумах с обязательным пояснением, включающих рабочую дефиницию и иллюстрацию. Именно благодаря тому, что они используются с таким обязательным довеском, какого-либо существенного влияния на переводческую терминологию они не оказывают. Это можно сопоставить с тем, как ведут себя окказионализмы с непрозрачной словообразовательной мотивировкой: они “тащут” за собой дефиницию, и уже по этой причине не могут считаться словами (в лингвистическом смысле), статус которых требует восприятия их в качестве автономных единиц. О таких потенциальных словах, как green-board, blackishness говорят, что их «нет в английском языке» (Смирницкий, 1956: 18). В такой же мере и в таком же смысле указанных выше терминов нет в переводческой терминологии. По мнению автора настоящей статьи, показателем осознания термина в качестве фундаментального понятия является регулярное использование его в качестве непроблемной единицы (без пояснительного довеска), с одной стороны, а с другой, отношение к нему как к элементу системы, что предполагает установление иерархических связей между ним и другими элементами. Непроблемное использование термина не исключает попытки его концептуальной ревизии и необычное применение, но оно создаёт относительную границу терминосистеме и обеспечивает её иммунитетную жёсткость: «Под иммунитетной жёсткостью терминосистемы понимается её объективная способность противостоять проникновению в её состав термина, не отвечающего лингвистическим свойствам терминосистемы конкретной предметной области» (Бондарева, 2002: 71). Действительно, иммунитетная жёсткость обеспечивает необходимый уровень консерватизма терминосистемы и препятствует проникновению в неё новых терминов, что, собственно, и позволяет ей эффективно функционировать. Но толкование иммунитетной жёсткости, предложенное Н. А. Бондаревой, нуждается, на наш взгляд, в серьёзной корректировке. Рассматриваемое качество терминосистемы препятствует проникновению в неё не только термина, «не отвечающего лингвистическим свойствам терминосистемы конкретной предметной области», но любого нового термина и, напротив, способствует продлению жизни всех терминов (в том числе и неудачных), выступая в качестве системы их жизнеобеспечения. В качестве примера можно упомянуть неоднократно и справедливо критикуемый термин «целостное переосмысление», который, тем не менее, демонстрирует поразительную живучесть (Швейцер, 1973: 26-27). В качестве примеров целостного переосмысления Н. В. Меншикова приводит следующие немецко-украинские соответствия: … Geht es? - Це можливо. Ich faxe später meine Auskunft. – Я пізніше повідомлю факсом про своє прибуття. …Ich möchte bitte zwei Plätze nach München buchen. – Я хотів би замовити два квітки на Мюнхен. Tut mir leid. Die Maschine am 3.11 ist voll. – Мені дуже жаль. Квитків на 3.11 немає. В качестве пояснительного комментария предлагается следующее: «Українською мовою не можна сказати “факсувати про щось”, тому речення перекладається відповідно с вживанням данного слова в рідній мові “повідомити факсом”. В обох реченнях німецькі слова ”Platz” та “Maschine” перекладаються на українську мову як “квиток”. Такі трансформації є прийомом цілісного перетворення і тут ми спостерігаємо логічний зв’язок між планом вираження іноземної і рідної мови» (Меншикова, 2003: 153). Во-первых, бросается в глаза необычное употребление термина «целостное переосмысление», которым принято объяснять перевод идиоматических выражений. В случае же с факсом речь может идти о грамматической замене и синтаксической экспликации – целостным переосмыслением здесь не пахнет. Во-вторых, в случае с ”Platz” и “Maschine” явно просматривается причинно-следственная связь с украинским “квиток”: если нужны два места, то покупается два билета; если самолёт “заполнен”, то билетов нет. Причинно-следственную связь обычно описывают терминами смысловое развитие или модуляция. В-третьих, снижение уровня эквивалентности и, следовательно, использование того, а не иного переводческого приёма следует мотивировать какими-то соображениями контекста. Так, первое предложение легко переводится на русский разговорным вариантным соответствием “Пойдёт?” (укр. “Піде?”), третье – “Я хотел бы заказать два места до Мюнхена” (укр. “два місця”), четвёртое – «Самолёт уже переполнен; самолёт уже забит до отказа» (укр. “Літак вже повний”). Безусловно, в официальном регистре более уместным будет звучать “Квитків на 3.11 немає”. Но в этом случае принято указывать, что переводческая стратегия требует ориентации на официальный регистр. Н. В. Меншикова считает, вероятно, излишним оговаривать предлагаемый вариант, что создаёт впечатление его единственной правильности. Между тем, возможная ориентация на неофициальный регистр предполагает использование разговорных и даже не вполне литературных вариантов. Приведённый пример является иллюстрацией довольно редкого случая, когда необычное (а точнее, некорректное!) употребление термина сопровождается по-детски наивной мотивацией переводческого решения: “…знаходимо …певну кількість лексичних перетворень, які, проте, не міняють змісту висловленого, а, навпаки, передають його красивою українською мовою”. Гораздо чаще встречаются хорошо мотивированные и тщательно комментируемые попытки терминологической ревизии. Так, использованный Н. В. Меншиковой в качестве непроблемного термин «целостное переосмысление» (или преобразование) рассматривается в другой работе в качестве проблемного, и, соответственно, возрастает степень его концептуальной проработки (Меркулова, 2002). Совсем недавно в переводоведении предложено использовать термины «эмфатизация» и «нейтрализация», которые на правах гипонимов детализируют традиционную «компенсацию» и имеют все шансы быстро преодолеть иммунитетную жёсткость и стать полноправными членами переводческой терминосистемы (Казакова, 2001). Скорее всего, трудная судьба в переводоведении ожидает понятие «изоморфизм», которое обнаруживает наложение с термином «эквивалентность», но, в отличие от последнего, не используется в переводоведении в качестве непроблемного (Казакова, 2002). Сколько бы ни предпринималась попытка устранения «эквивалентности» в качестве фундаментального понятия переводоведения и замены его другим термином большей теоретической мощности, фактор непроблемного использования «эквивалентности» обещает данному термину долгую жизнь, несмотря на неоднократные попытки его ревизии, вылившиеся в более, чем полсотни дефиниций (такую цифру на конец 80-х прошлого столетия указывает Мэри Снелл-Хорнби). Технику непроблемного использования терминов следует применять очень осторожно, учитывая положение термина в соответствующей терминосистеме (в одной терминосистеме он может занимать центральное, а в другой - периферийное место), постоянно присутствующий фактор наложения терминов, а также традиции его применения разными авторами и научными школами. Так, непроблемное использование терминов, имеющих весьма отдалённое отношение к традициям университетского переводоведения, не только ослабляет дидактический потенциал научного труда, но в виду неопределённости соотнесения их с фундаментальными понятиями переводоведения обрекает любую полемику на тупик. Ярким примером такого труда является книга Ю. А. Сорокина, пестрящая такими выражениями, как «синкретическая правда», «эта данность внеаксиологична», «трансцендентальная идея личного поведения как самодостаточного и герметического», «тропологическая аура», «выход на метапозицию», «коэффициент логосической ёмкости» и многие другие (Сорокин, 2003). Термины, отвечающие понятию «нечёткие множества», составляют в переводоведении внушительное большинство. Причём в это большинство входят даже те понятия, которые определяют специфику переводоведения как науки. Ценность переводческих исследований снижается из-за громадного поля недопонимания и непонимания в терминологическом аппарате. С другой стороны, формирование терминосистемы по принципу нечётких множеств облегчает процесс преодоления иммунитетной жёсткости новыми терминами, результатом чего является закономерное обновление терминосистемы. К сожалению, на сегодняшний день переводоведение не располагает таким словарём, как, например, педагогика (Кантор, 1980). Как никогда острой является проблема создания двуязычных словарей переводоведческих терминов. Такие словари приблизят рождение унифицированных дискретных единиц и помогут переводоведению состояться в качестве самостоятельной науки. Литература 1. Шадрин В. И. Терминологические проблемы современного переводоведения // Университетское переводоведение. Вып. 3. Материалы III Международной научной конференции по переводоведению «Федоровские чтения» 26-28 октября 2001 г. – СПб: Филологический факультет СПбГУ, 2002. – С. 562 – 566. 2. Garzone, Giuliana. Observations on the definition of translation // Университетское переводоведение. Вып. 3. Материалы III Международной научной конференции по переводоведению «Федоровские чтения» 26-28 октября 2001 г. – СПб: Филологический факультет СПбГУ, 2002. – С. 141 – 159. 3. Бондарева Н. А. Системность терминологии и перевод // Университетское переводоведение. Вып. 3. Материалы III Международной научной конференции по переводоведению «Федоровские чтения» 26-28 октября 2001 г. – СПб: Филологический факультет СПбГУ, 2002. – С. 69 – 72. 4. Бархударов, Л.С. Язык и перевод. – М.: Международные отношения, 1975. – 240 с. 5. Смирницкий А. И. лексикология английского языка. – М.: Издательство литературы на иностранных языках, 1956. – 260 с. 6. Бондарева Н. А., ibid. 7. Швейцер, А.Д. Перевод и лингвистика. – М.: Воениздат, 1973. – 280 с. 8. Меншикова Н. В. Проблеми міжмовної комунікації та перекладацькі трансформації // Вісник Сумського Державного Університету: Філологічні науки. – Суми: Видавництво СумДу, 2003. – 151 - 154. 9. Меркулова Е. М. Лексические и лексико-грамматические трансформации при переводе с английского языка на русский // Университетское переводоведение. Вып. 3. Материалы III Международной научной конференции по переводоведению «Федоровские чтения» 26-28 октября 2001 г. – СПб: Филологический факультет СПбГУ, 2002. – C. 312 – 320. 10. Казакова Т. А. Практические основы перевода. –СПб: Союз, 2001. – 320с. 11. Казакова Т. А. Изоморфизм как условие перевода // Университетское переводоведение. Вып. 3. Материалы III Международной научной конференции по переводоведению «Федоровские чтения» 26-28 октября 2001 г. – СПб: Филологический факультет СПбГУ, 2002. – C. 274 – 284. 12. Сорокин Ю. А. Переводоведение: статус переводчика и психогерменевтические процедуры. – М.: ИТДГК «Гиозис», 2003. – 160 с. 13. Кантор И. М. Понятийно-терминологическая система педагогики: Логико-методологические проблемы. – М.: Педагогика, 1980. – 158 с.
1 2 3 4 5 Категория: Метаязык переводоведения \| Добавил: Voats (20.09.2009)
Просмотров: 2388 \| Рейтинг: 0.0/0