«Похищенный» дискурс англоязычных масс-медиа - Дискурс - Каталог статей

Овсянников В. В. «Похищенный» дискурс англоязычных масс-медиа // Нова філологія. Збірник наукових праць. – Запоріжжя: ЗНУ, 2005. - № 2 (22). – 292 с. – С. 209 – 214. Овсянников В. В. (Запорожье) «Похищенный» дискурс англоязычных масс-медиа Главный термин настоящей статьи широко используется в переводческом дискурс-анализе и является калькой с английского термина hijacked discourse, который определяют следующим образом: «An unexpected form or textual convention is hijacked from its natural habitat and used in some less familiar textual environment» [Hatim 1999, с. 216]. В качестве примера похищенного дискурса (ПД в дальнейшем), имплицирующего расистскую идеологию, энциклопедия Моны Бейкер приводит фразу известного британского политика Инока Пауэлла "immigrants and their offspring” [Routledge 2004, 68-69]. Основанием для такого вывода послужили следующие соображения: 1) наличие в английском языке знаков, обозначающих степень родства: husbands, wives, mothers, fathers, parents, sons, daughters, families. В дискурсе Пауэлла все эти знаки отсутствуют, что позволяет говорить о речевых преференциях Пауэлла; 2) в немаркированном дискурсе нормой является иное количественное соотношение данных знаков с излюбленной номинацией Пауэлла ("immigrants and their offspring”); 3) в юридическом дискурсе offspring является немаркированной единицей; 4) Пауэлл – не юрист, а политик, который «похищает» профессиональный жаргон в своих целях; 5) Контекстом толкования рассматриваемой единицы является отрицательная позиция Пауэлла по вопросу ассимиляции иммигрантов в Англии. Словоупотребление Пауэлла можно представить в традиционных терминах стилистики (функционально-стилистическое отклонение от нормы, или бафос). В связи с этим возникают такие вопросы: 1) Что даёт лингвистике и переводоведению термин ПД? 2) Следует ли понимать энциклопедический пример в том смысле, что главным механизмом ПД является бафос? 3) Можно ли считать ПД составной частью любой коммуникации или ПД проявляется в определённых типах коммуникации, ограниченных, например, некоторыми жанрами, регистрами и текстами? Прежде всего, следует заметить, что упомянутое выше определение ПД не может быть признанным удовлетворительным, так как может быть отнесено ко всем случаям перехода языковых единиц в разряд стилистических. Простейший случай – использование транскрипции для перевода культуронимов, которые «похищаются» из естественной среды и переносятся на другую почву в целях остранения формы. Употребление языковых единиц «не по назначению» используется во всех регистрах коммуникации, а не только в художественной литературе, которая в диалогической речи научилась отражать то, что происходит в естественной коммуникации. На мой взгляд, специфику семантики ПД можно представить яснее: как комбинацию четырёх признаков: 1) актуализация интертекстуальности; 2) эффект обманутого ожидания; 3) критическая импликация; 4) идеологическая импликация, отражающая определённые социально-обусловленные групповые коммуникативные установки. Рассмотрим примеры [Maugham 1997]. . "I never slept a wink all night for thinking of you,” he said. "This is very sudden. Is your proposal honourable or dishonourable?” (23) Вырванные из контекста, эти реплики можно толковать как регистр любовного объяснения. Это совсем не так: перед нами фрагмент деловых переговоров, в ходе которых режиссёр приглашает на работу в свой театр актрису, показавшуюся ему талантливой. Гипербола первой реплики позволяет актрисе изобразить непонимание (ирония) и тем самым заявить претензии на лидерство в диалоге. "Of course I don’t want you to tell a lie or any thing like that, but I think it would seem rather funny to him if he knew your father was a vet.” (38) Выделенный жирным шрифтом фрагмент тоже, как и в случае выше, употреблён «не по назначению». Его стилистическая импликация прямо противоположна: герой хочет, чтобы его невеста солгала о своём происхождении, чтобы будущий свекор увидел в ней девушку из «хорошей семьи». Общее между двумя примерами – употребление языковой единицы в несвойственном окружении, когда наблюдается проявление упомянутых выше признаков: 1) актуализация интертекстуальности является следствием осознания чужеродности дискурса: нормы приобретают наиболее ясные формы на фоне их нарушения; 2) эффект неожиданности (обманутого ожидания) является следствием установления отношений контраста между поверхностным и глубинным уровнями высказывания; 3) критическая установка проявляется в первом случае в попытке принизить ролевой статус собеседника (перевести его из работодателя в поклонника), а во втором – в имплицитном упрёке, признающем происхождение героини недостаточно хорошим. 4) по четвёртому признаку (социально-обусловленная идеологическая установка) между примерами наблюдается отчётливый водораздел. В первом примере импликация не содержит социального компонента, из-за чего данный случай нельзя отнести к ПД. Во втором случае социальный компонент проявляет себя в виде снобизма, и по этой причине может быть квалифицирован как ПД. Таким образом, интертекстуальность, обманутое ожидание и критическая импликация являются важными признаками, сужающими круг явлений, попадающих в сферу действия ПД, но только актуализация некой общей идеологической установки, а не частной точки зрения, может быть признано главным отличительным признаком ПД, отличающим данный феномен от многочисленных других прагматических смещений. ПД англоязычных масс-медиа является очень высокочастотным явлением, связанным, прежде всего, с тем, что установка на критику является одним из главных стилеобразующих факторов данного регистра. Как выясняется, наряду с внушительным арсеналом немаркированных критических единиц, регистр, обозначаемый в англистике термином Newspaper English, широко использует ПД, носителями которого выступают самые разнообразные явления. Так, какая-нибудь разговорная формула ("We will assume that…”, например) может наполняться совершенно особым смыслом [Овсянников 2001, 70]. В приведённом ниже тексте можно обозначить, по крайней мере, 20 носителей ПД [NG 2004]. Plants on the Warpath The roots of combat At some point in the 1970s, people started talking to houseplants. They figured plants would grow better if made the recipients of verbal nourishment and a little extra CO2 . There was an even bigger presumption: Plants were gentle, peace-loving, tolerant organisms. (Hippies, obviously.) But now we know the sordid truth: Some plants are stone-cold killers. Consider the spotted knapweed, accursed invader of the American West. The dogma among ecologists is that invasive alien species thrive because they’re free of the diseases, insects, and other enemies that keep them in check on their native turf. Knapweed, however, has a secret weapon: Its roots secrete a chemical that kills other plants. This is known as alleopathy, and it’s tough to prove because soil is such a dense stew of microbes, mites, nematodes, and all sorts of chemicals. How do you tweeze a toxin from the mix and know where it came from and what it’s doing? Colorado State University scientists recently managed to identify knapweed’s killer chemical. They grew the plant in a sterile liquid, then examined the compounds its roots released into the liquid. When one chemical, catechin, was applied to the roots of other plants, it triggered the production of free radicals, activating a wave of cell death. In essence, a tiny amount of catechin induced other plants to commit suicide. "People think plants are innocuous. We’re showing that plants can be as mean as any animal,” says Jorge Vivanco, leader of the team. Plants may also use chemicals to "communicate” with one another. In the case of knapweed, the message is simple: "You die now” (Vivanco’s group calls this "negative communication.” To say the least.) But sometimes the message, delivered to fellow members of the species, is something along the lines of "mites attacking, shore up your defenses” For example, when lima bean plants are attacked by spider mites, they call out the cavalry, emitting a chemical distress signal that attracts carnivorous mites that eat the spider mites. The signal inspires nearby uninfested lima bean plants to do the same thing. Because we humans are so biased toward visual and auditory signals, and don’t tend to sniff everything and lick random objects, we don’t realize how much the world around us is shot through with chemical warnings. Plants don’t make that mistake. When something crosses them, they take action. So the next time you take a stroll in a garden, maybe you should be looking over your shoulder. Указанные 20 единиц можно рассматривать как составляющие развёрнутой метафоры. Однако, развёрнутая метафора является здесь только средством ПД: дело в том, что в англоязычной картине мира широкое использование военной метафоры связано, прежде всего, с деловым английским: «Business and financial texts in English contain a large number of simple and complex metaphors: markets are bullish and bearish, profits soar, peak, dive and plummet, while carpetbaggers besiege building societies and banks employ a scorched-earth policy in the face of hostile take-over bids. Some of these have a fixed translation in another language, but the more complex and individualistic metaphors do not. Similarly, the translation of business texts into English requires more than just attention to the informative value of the ST, since such a method could create an English TT that is lacking in the expressive function of language» [Munday 2004, 76]. Следовательно, развёрнутая метафора «жизнь растений – война», используемая в передовице американского журнала, в немаркированном виде предназначена для другого окружения. В данном же контексте она представляет собой ПД, экстраполирующий в мир растений безжалостные законы бизнеса, которым тем самым приписывается некоторая природная универсальность. ПД должен узнаваться в качестве такового в той же мере отчётливо, как статус ‘WASP’ (white Anglo-Saxon Protestant) в речи, внешности и манерах желающего стать членом престижного американского клуба. Поэтому в устных текстах в актуализации ПД участвуют интонация и язык жестов, а в письменных – пунктуация. Самым распространённым способом введения ПД в самых разных жанрах масс-медиа следует признать цитацию. В англоязычных средствах массовой информации стало широко известным выражение сэра Роберта Армстронга, который, отрицая обвинение во лжи, сказал, что он «экономил на правде» ("was economical with the truth"). Благодаря средствам массовой информации, которые всласть поиздевались над лицемерием британского министра, выражение стало пользоваться такой популярностью, что стало использоваться в виде аллюзии (без кавычек) и породило множество каламбуров. During four days in the witness box, Mr Meacher strenuously denied the allegation that he had been ‘economical with the truth’. Daily Telegraph 11 June 1988 Whether you’re being economical with the truth or just boiling inside, body language can be a terrible giveaway. Daily Telegraph 25 Apr 1988 In the face of all this why, I wonder, are the bishops so defensive? Why are so many of them managing in their public statements to be economical with their memories about what they do and say in private? New Statesman 26 Feb 1988 (Приведённые примеры цитируются по словарю Джона Эйто, который является кладезем подобных случаев [Эйто 1990]). В первом примере ПД обозначен кавычками, во втором кавычек нет (приём несобственно-прямой речи), в третьем выражение Армстронга используется в виде модели, один из компонентов которой заменён новым (memories) с полным сохранением дерогативной семантики. В традициях западных масс-медиа особым вниманием на роль ПД пользуются не вполне удачные (с точки зрения предмета описания, контекста, грамматики или стиля) высказывания политиков. Чем крупнее лидер, тем больше у него шансов быть запечатлённым для истории в качестве малообразованного, агрессивного и косноязычного недоумка. Именно таким с подачи американских масс-медиа предстаёт перед читателем президент США Буш. Ловцы «бушизмов» (так называют эту разновидность ПД американцы), которые представляют собой словесные оговорки (выражения противоположные «крылатым») явно грешат как правдой, так и чувством меры. Этот ПД внушает брезгливость, но его необходимо упомянуть для научной полноты картины. Россыпи «бушизмов» можно найти, например, в книге Джейкоба Уайсберга [Weisberg 2004]. ПД подчиняется правилу метонимического опущения, которое действует в англоязычных масс-медиа и в случае отсутствия формальных сигналов своего включения в текст (кавычек, выделения курсивом или жирным шрифтом, прецизионной информации об источнике, авторского комментария) невероятно осложняет восприятие [Parrot 1999]. Следует упомянуть ещё один класс единиц, имеющий явно выраженную тенденцию к ПД. Это эвфемизмы. Розмари Глезер различает восемь классов эвфемизмов в англо-американской публицистике [Gläser 1966]. Некоторые из них уже давно вошли в основной словарный состав английского языка: • defence ministries вместо war ministries; • nuclear deterrent вместо nuclear weapons; • East of Suez policy вместо imperialist policy; • redundancy вместо unemployment; • the underprivileged вместо poor и т. д. Эвфемизмы, попадающие в жанр новостей, быстро становятся buzz words и таким образом проникают в основной словарный состав с идеологическим «довеском», превращающим их в потенциальные единицы ПД. В заключение следует подчеркнуть неравенство «газетных» дискурсов, находящихся в состоянии постоянной борьбы друг с другом: «In a society as complex and industrialized as that of the West, there are innumerable ‘discourses’… Everyone’s identity can be seen partly as a result of the selection and involvement to which s/he has been exposed or has chosen. However, not all of these discourses are esteemed as equally important. For instance, the world of public affairs, politics and current events seems to enjoy a higher prestige than the more private world of domestic life, personal relationships, sexuality and emotions. There seems to be a social process at work in which certain facets of our overall culture ‘count’ more than others» [Hartley 1995, 4]. Носителем ПД всегда выступает стилистическая транслема. Уже одно это обстоятельство гарантирует, что ПД будет постоянным источником головной боли для переводчика. Борьбе дискурсов в естественной коммуникации противостоит закон переводческого стиля, который стремится к языковой однородности: «…translation tends to reduce variation» [Munday 2004, c. 149]. Выводы 1. Номенклатуру формальных носителей ПД предстоит ещё уточнить. Ясно одно: ПД всегда актуализирует интертекстуальность, эффект неожиданности (обманутое ожидание), критическую импликацию, идеологическую установку. Наиболее «удобными» кандидатами на роль носителей ПД оказывются языковые единицы, которые стилистика характеризует терминами цитация, несобственно-прямая речь, бафос, ирония, каламбур, аллюзия, афоризм и пословица. 2. Выделение ПД в отдельную категорию представляется естественным результатом развития теории дискурса и объяснется следующими обстоятельствами: 1) необходимостью разграничения частной коммуникативной установки, связанной с организацией стилистической информации в виде особенного, и общей коммуникативной стратегии, которую сейчас принято называть дискурсом. Дискурс является носителем общего и может выражать установку на канцеляризм, расизм, феминизм, дидактизм, академизм, империализм и т. д.; 2) необходимостью принимать во внимание характер интертекстуальности. Абсолютно оригинальных текстов не бывает: все они создаются с учётом прецедентных текстов и их словесного материала. Другими словами, плагиат в буквальном смысле слова (лат. plagium - похищение) в той или иной форме присутствует в коммуникации всегда. Однако, актуализация интертекстуальности является обязательным условием возникновения ПД и, напротив, факультативным фактором организации цитации, иронии и др. стилистических приёмов; 3) необходимостью выделения в языковой картине мира тех фрагментов текста, которые базируются на пресуппозициях носителя языка источника и неизвестны принимающей культуре. Характер метонимии в этом случае является завуалированным и скоротечным, что объясняет особую роль ПД в сетке переводческих проблем. Литература 1. Hatim, Basil and Mason, Ian. The Translator as Communicator. – London and New York: Routledge, 1999. – 244 p. 2. Routledge Encyclopedia of Translation Studies / Ed. By Mona Baker. – Routledge: London and New York, 2004. – 654 p. 3. Maugham, W. S. Theatre. Моэм У. Сомерсет. Театр. Книга для чтения на англ. яз. – М.: Менеджер, 1997. – 304 с. 4. Овсянников В. В. Глобальная организация стилистического контекста в англоязычном газетном стиле // Вестник Санкт-Петербургского Университета, 2001. – С. 67-75. 5. National Geographic, February 2004. – P. 1. 6. Munday, Jeremy. Introducing Translation Studies: Theories and Applications. - Routledge: London and New York, 2004. – 222 p. 7. Эйто, Дж. Словарь новых слов английского языка. - М.: Русский язык, 1990. – 434 c. 8. Weisberg, Jacob. Bushisms. – New York: Simon and Schuster, 2004. – 103 p. 9. Parrot, Fred. Inescapable metonymy – or, life at the shallow end (know what I mean?) // English Today, vol. 15, N 1, 1999. – P. 52- 54. 10. Gläser, Rosemarie. Euphemismen in der englischen und amerikanischen. Publizistik. - In Zeitschrift fur Anglistik und Amerikanistik. - 1966, Heft 3, s. 229 - 258. 11. Hartley, John. Understanding News. – London and New York: Routledge, 1995. – 203 p. 12. Munday, ibidem.
1 2 3 4 5 Категория: Дискурс \| Добавил: Voats (26.03.2011)
Просмотров: 1667 \| Рейтинг: 5.0/1